Квиллер не стал терять времени и тут же позвонил.

– С удовольствием принимаю ваше приглашение. У меня море вопросов. Где это «Роберто»?

– В Хламтауне, в нескольких кварталах от вас. Можем пройтись.

– А после наступления темноты это разумно?

– В одиночку я не рискую, но… хорошо, хорошо. Вы сможете спуститься в вестибюль к семи часам? В квартире у меня полнейший кавардак, поэтому зайти не предлагаю.

Квиллер открыл сиамцам омаров и подал их на тарелке датского королевского фарфора. Все кухонные принадлежности были первоклассными: уотерфордский хрусталь, шведское серебро, немецкая нержавеющая сталь и так далее. Распаковав чемоданы, он взял яблоко и пошёл смотреть комнаты. В библиотеке его привели в восторг прекрасно изданные альбомы по искусству. Рассматривая картину с бойней, он подумал, что подобный вид утром, на голодный желудок, пожалуй, вызвал бы у него определенные спазмы, но, слава богу, она висит на дальней стене прихожей.

Когда сиамцы закончили трапезничать и привели в порядок лапы, ушки, усы и животы, Квиллер ознакомил их с гостиной. В долю секунды кошки поняли, что могут гоняться друг за другом по краю бывшего бассейна, бегать вверх и вниз по закрытым коврами ступеням, ведущим в «партер», карабкаться по деревьям и носиться по длиннющему дивану. Квиллер решил измерить его и, пересчитав шаги, убедился, что в нём почти девять футов. Надо сказать, что мебели было немного, но она поражала своими габаритами: огромный, выполненный из оникса стол для коктейлей, заваленный журналами об искусстве; впечатляющая стереосистема с колонками размером с хороший гроб…

Однако наибольшее недоумение вызывала галерея. На гигантских натюрмортах, развешанных высоко по стенам, были изображены грибы – целые, половинки, мелко нарезанные. Квиллера покоробили не размеры самих грибов – некоторые достигали двух футов в диаметре, – а то, что каждое положение гриба фиксировал направленный прямо на зрителя нож, казавшийся убийственно острым. Но именно ножи делали эти натюрморты столь оригинальными – они выдавали присутствие человека. Правда, оставалось непонятным, зачем бывшему владельцу квартиры понадобилось такое количество грибных натюрмортов. Может быть… он их сам нарисовал? Тогда кем был сей талантливый жилец? Подпись на картинах казалась совершенно загадочной: две буквы "Р", поставленные "спинка к спинке". Почему этот человек так интересовался грибами? Почему он выехал отсюда? Куда отправился? Когда вернётся? И почему захотел сдать столь шикарную квартиру незнакомцу?

Окон в гостиной не было, только застеклённый потолок, сквозь который в этот поздний ноябрьский вечер просачивался жиденький свет. Если не считать деревьев в кадках и желтых пластиковых ведер, стратегически расставленных на случай дождя, интерьер выглядел монохроматически нейтральным. Обивка стен, обивка дивана и фабричнотканый ковер были в серо-бежевых тонах, как и грибы.

Квиллер взглянул на часы. Что же, пора переодеваться к ужину. И тут в холле грохнула дверь. Пришёл, или ушёл, жилец из 14-В. Вскоре стало ясно, что же он всё-таки сделал.

Квиллер пошёл в ванную комнату, оборудованную джакузи на двоих, кварцевой кабинкой для загара и велотренажёром. В душе могли поместиться человека три. Квиллер повернул ручку, и с трёх сторон его обдали струи воды, то мягкие, как дождь, то колючие, как иголки. Наслаждаясь новыми ощущениями, он внезапно почувствовал, что вода стала ледяной. Взвыв, Квиллер выскочил из кабинки. Проклиная всё на свете и чувствуя, как с него, несмотря на полотенце, намотанное на бедра, льёт на пол, он отыскал на кухне служебный телефон. Ответил деловой голос миссис Таттл.

– Это Квиллер из 14-А, – проговорил он нервно-вежливым голосом. – Я принимал душ, и внезапно пошла холодная – как лед! вода!

– Бывает, – ответила женщина.