– Знаете, Квилл, вы потрясающе разбираетесь в кухне! – сказала она.

– Когда же мы сможем увидеться, Мэри? У меня к вам тьма вопросов.

– Чем скорее, тем лучше. Не могли бы вы прийти ко мне в магазин сегодня часа в четыре? По понедельникам магазин закрыт, поэтому нам никто не помешает поговорить.

Так и решили. До встречи у Квиллера оставалось предостаточно времени, чтобы купить еду себе и кошкам, побродить по городу и позавтракать в пресс-клубе. Но перед уходом он погладил своих любимцев, отпустив им дюжину комплиментов по поводу их длинных коричневых лапок, умных мордочек, уникально голубых глаз и потрясающе чутких усов. Они слушали в экстазе, нервно подергивая кончиками хвостов.

Затем он включил радио, дабы узнать прогноз погоды. И тут же услышал, что в этот уикенд по вине поджигателей в южном квартале четыре дома сгорели дотла, что студентку задушили прямо в одной из аудиторий университета, а какой-то человек убил жену и троих детей. Погоду пообещали холодную, но ясную.

– И это они называют «ясным»? – презрительно хмыкнул Квиллер, глядя, как сквозь смог с трудом пробиваются солнечные лучи.

Надев теплый свитер, куртку и австрийскую шляпу, он отправился в кафе «Каретный двор», чтобы съесть яичницу с ветчиной.

В кафе он не увидел ни одного знакомого лица. Теперешние завсегдатаи, одетые куда лучше прежних посетителей, либо поглощали завтраки, либо читали за кофе "Утреннюю зыбь". Да, за три года много что изменилось, но это было типичным для больших городов. В Мускаунти же никогда ничего не изменится, разве только ураган унесёт его с собой. Семьи там из поколения в поколение жили в одних и тех же домах, магазины принадлежали все тем же владельцам; все друг друга знали. К тому же яйца на Севере были вкуснее, и яичница в Пикаксе обошлась бы ему дешевле на два доллара.

На маленькой улочке он отыскал бакалейную лавку, где купил десятифунтовый мешок наполнителя для кошачьего туалета, изысканные консервы и ещё – белый виноградный сок для Коко (дополнительный аргумент в пользу того, что Хламтаун становится цивилизованней).

Квиллер, привыкший к разного рода неожиданностям, вернувшись к «Касабланке», испытал настоящий шок. На заборе, закрывающем ряд разрушенных домов, появился плакат, на котором были изображены две башни, соединенные поверху мостом, чем-то напоминавшим мост Вздохов в Венеции. «Ворота Альказара» – гласила подпись под рисунком. – «Офисы, магазины, гостиница. Место сдается внаем».

Одна из двух башен явно стояла на месте «Касабланки», и Квиллер посчитал это проявлением сверхнахальства. Он запомнил название фирмы, занимающейся разработкой проекта: «Пенииман, Грейстоун энд Флюдд». Пенниманов и Грейстоунов он знал, а вот Флюдды были ему незнакомы. Он с трудом произнёс эту фамилию.

У «Касабланки» в машину с красным крестом загружали носилки. Квиллер поинтересовался у миссис Таттл, что произошло.

– У старика с четвёртого этажа случился сердечный приступ, – сообщила она так, словно это было обычное дело.

– Могу я оставить здесь продукты? Хочу пройтись…

– Разумеется. Только смотрите, куда идете. Гуляйте по главным улицам.

У Квиллера была привычка прогуливаться в северной части города, и он пустился пешком к центру, созерцая по дороге городские пейзажи. Перед ним лежал Цвингер-бульвар с громадами зданий: деловые походили на огромные зеркала, многоквартирные дома напоминали вооруженный лагерь, принадлежавший Пенниманам отель «Плаза» выглядел как парк с аттракционами. Возникла мысль о том, что Фонд Клингеншоенов мог бы запросто скупить все это, взорвать и построить нечто более приятное глазу.