Эта награда считалась наиграндиознейшей. По мне она выглядела забавной, но и возбуждающей, а возможно, и дающей большее наслаждение, чем ощущения семнадцатилетнего любовника.

Живые или мертвые, мы должны были оставаться вместе до тех пор, пока один из нас не отправится ждать другого в конце туннеля.

* * *

Но вся программа рухнула из-за того, что в нее влез Лазарус и попытался ускорить дело, выкручивая мне руки (или, скорее, ногу).

Моя голубка планировала подход в режиме «пьяниссимо»: какое-то время спокойненько пожить на Тертиусе, месте, похожем на рай, увлечь меня занятиями историей, теорией путешествий во времени и прочим. Постепенно, не торопясь. Никаких принуждений, все произойдет само собой. Поскольку и она, и Гретхен, и Эзра, и другие наши друзья (и даже мой дядюшка Джок!) уже состоят в Корпусе, то я, естественно, сам запрошусь туда и принесу присягу.

Но в активе пока что было одно: стоимость моей новой ноги меня больше уже не тревожила. Конечно, если бы Лазарус не стал мне докучать и держался в стороне, то у Хэйзел было бы время на осуществление описанного режима «пьяниссимо». Впрочем, надо заметить, что во всех случаях Хэйзел всегда пыталась управлять мной (она это делала, делает и будет делать!), но ведь у жены освященное веками право помыкания мужем, незыблемое и неизменное от самой Евы и яблока… И уж не мне критиковать священные традиции!

Итак, в результате всего произошедшего Хэйзел, не обсуждая со мной ничего, просто поменяла тактику. Она решила доставить меня в Главный Штаб Времени (Ти-Эйч-Кью), где на все мои недоуменные вопросы могли бы ответить квалифицированные эксперты.

– Мой дорогой человек, – сказала она. – Ты же знаешь, что я жажду спасти Адама Селена и того же хочет мой папочка Мэнни. Но наши с ним соображения скорее опираются на чувства, и вряд ли их будет достаточно, чтобы убедить тебя в необходимости рисковать жизнью.

– О, не говори так, моя повелительница! Ради тебя я готов даже переплыть Геллеспонт (конечно, в ясную погоду и под присмотром охранного корабля, да, пожалуй, при наличии трехдневного контракта и солидной страховки!).

– Милый, пожалуйста, будь серьезнее! Я не хочу примитивно агитировать тебя, ссылаясь на великие цели, судьбу многих вселенных и прочее, ибо и сама не очень в этом разбираюсь. Я же не математик и не вхожу в число членов так называемого «Круга Ауроборо», определяющего все космические события. К тому же Лазарус все изгадил своей нахрапистостью, вот почему я и оставила за тобой право самому разобраться, зачем понадобилась эта акция и почему твое участие так важно. Мы отправимся в Главный Штаб, и пусть они сами с тобой поговорят. На этой стадии проекта я умываю руки. Она больше в компетенции Круга, то есть высших эшелонов Управления Временем. – Дорогая, до чего же приятны твои речи! Лазарус крепко получил по сопатке за попытку продать мне две кроны за десятку!

– Это его проблема. Но все же он числится Сеньором Круга, хотя у него всего один голос. И тем не менее он Сеньор.

Это наконец достигло моих ушей.

– А что, правда ли ему две тысячи лет?

– Больше. Около двадцати четырех веков. – Ничего себе! Он же выглядит моложе меня!

– Он много раз проходил курсы омоложения.

– И все же, кто может подтвердить его истинный возраст? Не сердись, любимая, но в этом деле ты не свидетель. Ты же могла охватить его биографию лишь на протяжении одной десятой его истинного (если он истинен) возраста и даже менее. А кто может рассказать обо всем?

– Ты прав, не я. И все же поводов для сомнений не возникало. Я думаю, тебе не вредно было бы потолковать с Джастином Футом.

Хэйзел огляделась. Мы находились в прелестном садике невдалеке от комнаты, где я проснулся утром.