— А меня мучит то, — заметил наконец раздевшийся инспектор, — кто будет следующим.

Эллери отвернулся.

— И это все, что у тебя было, сынок?

— Все, что у меня есть.

— Тогда я пошел спать. — И маленький сухощавый старичок поплелся к себе.

Глава 5

Инспектор Квин проспал. Без четверти десять он выбежал из своей комнаты, как скаковая лошадь, подгоняемая хлыстом, но, увидев, кто пьет кофе с Эллери, перешел на шаг и остановился у стола.

— Смотрите-ка, кто к нам пришел, — просиял инспектор. — Доброе утро, Маккелл.

— Привет, инспектор, — поздоровался Джимми. — Спешите в скотобойню?

— М-м, — протянул старик, втягивая носом кофейный аромат. — Пожалуй, я тоже выпью одну-две чашечки этого бодрящего напитка. — Он придвинул стул и сел. — Доброе утро, сынок.

— Доброе утро, — рассеянно отозвался Эллери, протягивая руку к кофейнику. — Джимми пришел с газетами.

— Неужели люди еще читают?

— Да, интервью Казалиса.

— О!

— Доброжелательное, но строго нейтральное. Спокойный глас науки. Мы ничего не обещаем, но есть указания, что рука Осириса, руководимая светящимся глазом, находится под контролем. Мэр, должно быть, на одиннадцатом небе.

— Я думал, их было семь, — заметил Джимми Маккелл.

— Только не в египетской космографии, Джимми. В Казалисе есть нечто от фараона. «Солдаты, с этих пирамид на вас смотрят сорок столетий...»

— Слова Наполеона?

— Да, в Египте. Казалис действует на полководца как успокоительная микстура. Незаменим для поддержания боевого духа.

— Не спорьте с ним, — усмехнулся инспектор, отрываясь от газеты. — Все равно останетесь в проигрыше... Впрочем, лекарство и впрямь недурное. Вы забросили журналистику, Маккелл? Вчера я не заметил вас среди прочих стервятников.

— Вы имеете в виду дело Ричардсон? — Вид у Джимми был таинственный. — Вчера был День труда — мой день. Я работал как проклятый.

— По службе? — осведомился Эллери. — Или исполняя личное поручение?

— Что-то вроде этого.

— У вас было свидание с Селестой Филлипс?

Джимми рассмеялся:

— И не только вчера. Это было сплошное приятное путешествие во времени. Вы даете необычайно интересные поручения, приятель. Вам следовало бы заведовать отделом репортажа.

— Насколько я понимаю, вы поладили с ней?

— Мы научились терпеть друг друга, — ответил Джимми.

— Она славная девушка, — кивнул инспектор. — Сынок, налей-ка еще кофе.

— Хотите поговорить об этом, Джимми?

— Это становится моей излюбленной темой.

— Ну, тогда выпьем еще по чашечке. — Эллери, улыбаясь, разлил кофе.

— Не знаю, чего вы оба от меня ждете, — сказал Джимми, — но счастлив вам сообщить, что Селеста — девушка исключительных достоинств, а я ведь известен в своих кругах как Иконоборец Маккелл, специализировавшийся на ниспровергании женских идеалов. — Он поставил чашку на стол. — Если шутки в сторону, то я чувствую себя подлецом.

— Подлость — тяжелая профессия, — заметил Эллери. — Не возражаете перечислить по порядку все добродетели особы, порученной вашему вниманию?

— Ну, эта девушка обладает красотой, умом, индивидуальностью, отвагой, честолюбием...

— Честолюбием?

— Селеста хочет вернуться в колледж. Вы ведь знаете, ей пришлось бросить занятия, чтобы заботиться о сестре, когда мать Симоны умерла.