— Спасибо, — поблагодарила Адель, расстегивая верхнюю пуговку на кофточке (верхнюю из остававшихся застегнутыми. Пересчитав последние, я составил уравнение, из решения которого следовало, что если я за ДТ сделаю больше двух комплементов, то мне, как джентльмену, придется пожать плоды своей галантности.)

— Но вы же говорили, что он кошками не интересуется?

— Я говорил?

— Вы называли его гомофилом.

— А! Это всего лишь предположение. Видите ли, у котов нет привычки водить любимых домой, и делать это так, как делают это люди, то есть на глазах своих домашних животных. Они это делают в укромных уголках, и потому я не знаю, с кем он занимается любовью…

«Эдгар меня убьет!» — подумал я замолчав. Однако кот слушал, скептически кривя мордочку, и я воткнул в его зад еще одну шпильку:

— При всем при том упомянутый гомофильный интерес, я частенько чувствую в его мыслях, обращенных к женщинам.

— Вы чувствуете его мысли?! — удивилась Адель, не поняв, что я заговорился. — Чувствуете, что думает ваш кот?

— А что тут такого? Я ж говорил, что у нас с ним телепатическая связь иногда проклевывается, и он передал, что если я не найду ее, то домой мне лучше не возвращаться, не говоря уж о турнирной судьбе «Динамо»… Гм… мне сейчас в голову пришла мысль поставить на проигрыш этой команды в завтрашнем туре. Денег хоть огребу.

— Я бы такого кота отравила… — не слушала женщина.

— Пробовал… Себе на голову. И топил, и усыплял — все без толку.

Глаза мои по системе Станиславского намокли, и я проговорил, горестно сморщив лицо:

— Вы ведь не все еще знаете…

— Что не знаю? — боязливо отодвинулась от кота.

Адель читала все подряд и потому верила во все на свете: в счастливые свойства подков, в деда Мороза, в повсеместность упырей и даже в марсиан, энергично покоряющих Землю с конца позапрошлого века.

— Он изводит моих знакомых… Из ревности, — посмотрел я на груди девушки. Они были естественно-полновесными.

«Всегда так, — усмехнулся во мне ценитель слабого поля, — пообщаешься пару часов с женщиной, и она начинает нравиться».

— В самом деле?! — вскинула Адель округлившиеся глаза. Ужимки делали ее премиленькой.

— Да… — покивал я и, подмешав изрядно оккультизма, рассказал, как Эдичка в неделю терминировал итальянско-подданную Теодору.

Тишина, покрывшая мое повествование, была без малого гробовой. Мне казалось, я слышу, как потрескивает статическое электричество в Эдичкиной шерстке.

Адель, подумав, что напрасно пустила кота в квартиру, нехотя изменила вагинальную ориентировку с меня на жениха, только что произведенного в подполковники, и в настоящий момент сладко спавшего в гостиной под запятнанной скатертью.

Эдгар-Эдичка подошел к хозяйке квартиры, сел, посмотрел требовательно:

— Говори, и мы уйдем.

— Была она у меня… — сдалась девушка. — Зовут ее Наталья Воронова. Сама себя зовет принцессой и всем говорит, что скорее умрет, чем выйдет замуж не за принца. Живет на Остоженке, дом такой-то квартира такая-то. Но кошки у нее нет.

— Вы уверены?! — «встревожился» я.

— Абсолютно.

— Может у родственников или подруг есть?

— Может и есть.