|
Все даты перепутались. Да и не имеет это никакого значения. Существовала г-жа Мартен. Он всего раз видел ее несколько месяцев назад, и то издали. Очевидно, она переехала из этого квартала, а может, покупает продукты где-нибудь в другом месте. Существовала Нелли. Существовала Маргарита - на другой стороне улицы. Существовал железный шар; он раскачивался на фоне неба и со злобой крушил стены, которые еще хранили следы живших среди них. Существовали ветер, дождь, град, снег. Экскаватор все глубже вгрызался в землю, натыкаясь на трубы и кабели; он разрушил канализационный трубопровод, и три дня весь квартал задыхался от вони. Существовали рабочие на стройке, говорившие с самыми разными акцентами, - итальянцы, испанцы, даже турки. Существовали жестокие записки, которые пишет Маргарита, ну и он тоже. Существовали... Он тоже все еще существует. Встает в шесть утра, принимает душ, бреется, спускается вниз, приносит с улицы мусорное ведро, потом делает свою долю домашних работ, но сперва выпивает стакан, а чаще два или три, вина. Раньше он столько не пил. Затем - дрова. Нельзя забывать про дрова. И вообще ничего нельзя забывать, надо следовать заведенному распорядку. Ноябрь. Снежная крупа Напротив растут стены нового дома, в опалубку перед бетонированием укладывают арматуру. Пять вечера, а Буэн уже сделал все, что положено: купил, поел, вымыл посуду. Он подремывал в кресле в гостиной, пока не спустились сумерки, и вдруг, открыв глаза, обнаружил Маргариту, сидевшую на своем месте. Такую же неподвижную, как попугай. Она не смотрела на Буэна. Они уже давно не смотрят друг на друга. *** Буэн брел по улице. Он чувствовал потребность подышать воздухом. По пути заглянул в бистро, выпил. Допьяна он никогда не напивается, хотя пьет много. - Сволочи... - машинально пробормотал он. Он никого не имел в виду. Просто теперь повторял время от времени это слово как заклинание. В далеком прошлом, когда они еще разговаривали, Маргарита иногда в самый неожиданный момент тихо шептала: “Иисусе, Мария, святой Иосиф...” Буэн удивлялся, и она однажды объяснила, что всякий раз за это ей отпускаются триста дней (кажется, она сказала “триста”), которые она проведет не в аду, а, по крайней мере, в чистилище. Можно заглянуть к Нелли. Она посмотрит на него с сострадательной улыбкой: он ведь еще больше постарел. Интересно, будет ли у него желание и силы пройти с нею в кухню? Два года? Или три? Нет, он не помнит. Куда-то спешат прохожие. И спешка их так же бессмысленна, как унылые освещенные витрины, на которые из-за холода и ветра никто и не глянет. Да, он устал. Теперь-то он это понимает. Женщины куда выносливей. Статистика права Когда Анжела... Нет, то была Нелли. Нелли, но с улыбкой Маргариты... В сущности, у них у всех одинаковая улыбка, означающая, что в конце концов выигрывают они. В широкополой шляпе и платье “принцесса”, держа в руке зонтик, она стояла на берегу... Открыв глаза, он сначала увидел сплошную белизну. Он решил, что это от солнца. Тогда он чуть повернул голову и вдруг различил кровати, лица. - Лежите спокойно. Он попытался увидеть, что там, по другую сторону, и это ему удалось. Седая медсестра держала его за запястье, а в другой руке у нее были часы. |
