— Интересно, все ли успели выскочить из студии? — спросила Эшвуд. — Февик, Да Римини, контисуйцы?

— Трань Хо — несомненно, — заметил Картер, — она выскочила! Такие люди выживают всегда и везде и делают жизнь менее удачливых, находящихся рядом, еще более несчастной. Закон природы!

— Не так уж важно, живы ли они, — Толстяк излучал уверенность. — Теперь, когда оборудование уничтожено, контисуйцы больше никогда не смогут воздействовать на умы народонаселения Земли, они даже не смогут вернуться в свой мир, чтобы затеять новую агрессию. Вам больше не следует опасаться угрозы вмешательства внешних сил, способных извне нарушить достигнутый вами незначительный уровень стабильности.

ОЛал и Наблюдатель, прибывший к ней на помощь, были довольны результатами своих усилий. Раскрыв себя, Ренегат не оставил им иного выхода, кроме как раскрыться в свою очередь, чтобы покончить с ним на физическом уровне существования. Критический момент был отмечен невообразимым хаосом, поэтому они были уверены, что не осталось никаких материальных свидетельств их столкновения, а те немногие напуганные люди, ставшие невольными свидетелями их смертельной схватки, никогда не сумеют убедить других в том, что они видели нечто совершенно необычное. Они знали также, что их непродолжительное появление в реальном мире очень скоро сотрется в сознании людей и они о нем даже не вспомнят.

Ренегат продемонстрировал невероятную мощь. Одна ОЛал вряд ли с ним справилась бы. Даже их общих усилий едва хватило, чтобы его нейтрализовать. Только благодаря их внезапному появлению, они сумели захватить инициативу и удержать ее до конца схватки.

Ренегат был все еще жив. Осознав, что уже побежден, он сделал титаническое усилие, сопровождаемое огромным выбросом энергии, вырвался из цепкой хватки Наблюдателей и бежал через спиральные туннели, пронизывающие пространства, в труднодоступные места, которые в великом множестве разбросаны по галактике. Наблюдатели не стали его преследовать.

Ренегат потерпел поражение, его планы рухнули, в вряд ли он появится где-нибудь в скором времени, чтобы мешать развитию видов, находящихся под опекой Наблюдателей.

Люди заняли свои места рядом с кошкой на переднем сидении фургона. Игорь вывел автомобиль со стоянки. На улицах толпились неуспевшие бежать актеры и техники. Подъезды к студии были забиты нетерпеливо завывавшими машинами муниципальных служб. Кое-как Игорю удалось вырваться из промышленной зоны, и они устремились к городу.

Картер открыл окно, отделявшее кабину от грузового отсека фургона, и, обращаясь к бужумам, нерешительно спросил:

— Ну и как я сыграл свою роль?

— Неплохо, молодой человек, очень даже неплохо! — Картер узнал манеру выражаться Толстяка. — Мы будем судить о результатах по футбольному матчу в Испании. Но я уверен, у нас было достаточно времени, чтобы нейтрализовать вредное воздействие контисуйской пропаганды. И без регулярной еженедельной телевизионной дозы контисуйской пропаганды антииспанские настроения очень скоро улетучатся из умов европейцев.

Картер расслабился:

— Что теперь?

— Мы заберем багаж, после чего вы доставите нас на континент, называемый вами Южной Америкой, затем мы еще раз убедимся, что уничтожены передатчики материи, загрузимся на корабль и отбудем, а ваш мир по-прежнему будет развиваться без вмешательства извне. Контисуйя скоро смирится с потерей своих экспедиционных сил и лишь иногда будет вспоминать этот печальный, но поучительный эпизод своей истории. Ее дальнейшее развитие также будет самостоятельно.

— А как же тот снарк? Он не вернется? — забеспокоился Картер.

— Угроза стабильности вашего общества исходила от контисуйцев, — успокоил его Длинный, — а с ними мы разобрались.