Конечно, небольшое помещение, которое можно вдоль и поперек пересечь всего двумя шагами, сложно назвать полноценной комнатой, но это уже что то. Тут была пусть узкая, но мягкая кровать с подушкой и одеялом, крохотный письменный стол и скромная тумбочка, куда можно было вместить весь мой гардероб разом.

Я улыбнулась, бережно сгружая Пинки на подушку, и ненадолго присела, впитывая в себя приятное ощущение родного Дома. Магия, что пропитывала каждое помещение, колкими мурашками прошла по моей коже, забралась глубже, вступая в резонанс с моей собственной, что тут же начала ластиться, как котенок к матери. Легла на кровать, вцепившись пальцами в тонкий плед, жмурясь от удовольствия. Это ощущение магии дома преследовало меня с самого детства, и именно поэтому, даже не смотря на все подколки и ненависть родственников, бывать здесь я любила.

Насытившись ощущениями, встала, чувствуя себя бодрой, здоровой и полной сил. Улыбнулась своему отражению в крохотном кусочке зеркала на стене и решительно вышла из комнаты в коридор. Дом явно уже сообщил родителям о том, что я здесь. Думаю, они будут привычно ждать меня в общей гостиной вместе с тетушкой и Бертой, чтобы дополнительный раз поглумиться. Не то чтобы это было приятно, но… сегодня я отступать не намерена!

– Всем полета! – проявила вежливость, легко перепрыгивая через порог комнаты. Общая гостиная всегда была для меня местом какого то особого настроения. Правда, обычно это печаль из за моих родственников, но сегодня я грустить определенно не собиралась. Широко улыбнулась родне.

Как и ожидалось, тут были: тетушка Риндалия, сидевшая с царственной осанкой посреди помещения в кресле и поглаживавшая своего мужа котика в зверином обличии, родители, что оба предпочитали оставаться собой, тихо разместившиеся на узком диване и неодобрительно на меня поглядывавшие, и Берта.

– Ну здравствуй, сестренка… – язвительно прошипела моя сверстница. Она никогда не отличалась особой любовью ко мне. Даже в малолетстве.

Я пожала плечами и, легко улыбаясь, присела на край стула, что, похоже, выставили здесь специально для меня, желая унизить. Даже руки на коленях сложила, как примерная девочка.

– Асмадель, – строго начала мать, буравя меня злым взглядом. – Что это за платье на тебе? И волосы! Немедленно убери эти лохмы!

Невинно улыбнулась, стараясь не обращать внимания на подобный тон. В конце концов, не в первый раз она со мной так разговаривает, но больше поддаваться на подобное я не буду. И…

– Нет, мама, – спокойно ответила, впервые за много лет называя ее матерью.

После того, как в три года выяснилось, что моя магия не поддается контролю, родители очень долго разорялись на тему, что я им больше не дочь и не должна называть их мама и папа. Только вот… обойдутся! Пусть вспоминают, кто я им!

Рожи этих… родственников надо было увидеть. Я едва заметно улыбнулась, стараясь держать лицо.

– Асмадель! – чуть ли не завизжала мамаша, вскакивая со своего места, сжимая кулаки, словно собираясь со мной драться.

– Я сказала «нет», – так же спокойно ответила и подняла голову, встречаясь взглядами с взбешенной ведьмой. Зрелище было что надо – магия, что сверкала вокруг нее, буквально ослепляла, тихими щелчками рождая вокруг женщины подобие крошечных, извивавшихся в воздухе молний.

– Да как ты смеешь… – начала она, но тетушка, что всегда была куда более уравновешенной, ловко осадила сестру.

– Дилания, сядь, успокойся. – Произнесено было таким тоном, что, если бы не мое желание показать всем собственную силу, – сама бы села. И лучше на пол. Подальше. За диван. А так пришлось лишь выпрямить спину и бесстрашно посмотреть на Риндалию, что была одной из сильнейших в нашем Доме. Не самой сильной, но с ней считались все.