Соболевы решили, что им и этого достаточно от старшего поколения, а об остальном решили не думать. Они были довольны и тем, что есть друг у друга. Всеобщего благоденствия и счастья, ни Костя, ни Карина не ждали. Да и не верили в существование подобного.

Сейчас, выйдя из машины и зайдя в дом, оба, не сговариваясь, повернули в сторону детской, едва поднялись на второй этаж. Переглянулись и улыбнулись друг другу. С годами, прожитыми вместе, их способность понимать друг друга без слов только усилилась.

Оба понимали, что в начале третьего ночи дети спят, и будить их не собирались, просто хотелось хоть заглянуть, посмотреть на то, как они сопят носами в своих кроватках.

Сонный Филипп, встретив их на пороге и отчитавшись в «отсутствии происшествий» с момента последнего разговора по телефону три часа назад, был уже отпущен ими и отправлен спать. Потому Костя тихо открыл двери в детскую, пропустил Карину, успевшую оставить свои туфли еще на лестнице, и сам зашел следом, подумав, что жена поступила умней. Ее босые ноги ступали совершенно бесшумно, в то время, как его кожаные туфли, казалось, начали «скрипеть» в сонной тишине комнаты. Хотя, вероятней всего, «скрипели» они только в его голове.

В комнате горел ночник. Слабого, чуть голубоватого света едва хватало, чтобы не наступить на разбросанные кругом пирамидки, плюшевые игрушки и машинки, вперемешку с куклами. Соболеву порой начинало казаться, что рано или поздно игрушки его детей заполонят все комнаты и, в итоге, погребут под собой весь дом. Привыкнув за долгие годы жить в полном порядке, даже не задумываясь об этом, он теперь прилагал огромные усилия, стараясь воспринимать как должное тот хаос, что устраивали везде близнецы. Он понимал, что это малая плата за то счастье, которое эти малыши принесли в их с Кариной жизни, и уже научился посмеиваться, наступая на очередного утенка или солдатика у себя в кабинете. Причем, это случалось и дома, и даже на работе, куда Карина достаточно часто привозила детей «поднять настроение» отцу. А этот маленький десант никогда не «высаживался» на его территории без приличного запаса игрушек, которые после так и оставались валяться повсюду.

Вот и сейчас приходилось очень внимательно следить за тем, куда ступаешь, чтобы пронзительным визгом какого-нибудь пупса не поднять на ноги весь дом. Дети спали, по своей, непонятной ни Косте, ни Карине привычке, подогнув под животы ноги, и оттопырив попки. Как можно так спать, причем, едва ли не с младенчества, причем, спать крепко, и обоим одновременно — Костя даже представить не мог. Впрочем, его непонимание не мешало детям отдыхать именно в такой позе.

Карина подошла к кроватке дочери и осторожно провела пальцем по щеке Сони, легко поцеловала в макушку. Повторила то же с сыном. Устроила у каждого на подушке по очередному плюшевому медведю, мимо которых не могла пройти ни в одном магазине в любой стране мира.

То ли от тишины, и причмокивающих, сонных вздохов ребятни, то ли просто от накопившейся усталости, Константин и сам ощутил, как на него накатывает сон. Глубоко вздохнул, пытаясь встряхнуться, провел рукой по лицу. И все равно — зевнул. Усталость не считалась с его планами.

— Похоже, тебе тоже стоит уснуть, Соболев. — Обняв за шею, прошептала Карина ему на ухо, мягко поглаживая напряженный затылок. — Тем более что эти двое утром примчатся к нам еще до семи утра.

— Заманчивое предложение. — Так же шепотом согласился Костя, опять зевнув. И в уме не мог не признать, что она права, спокойно выспаться утром им не позволят.

Обняв жену за талию, он направился к выходу, потянув Карину за собой.

Дети влетели к ним не то, что до семи. Как показалось Косте — он только успел закрыть глаза, а по нему уже начали топтаться маленькие ножки, чьи-то ручки настойчиво пытались открыть ему глаза, и кто-то при этом тянул за левое ухо.