— Уж макароны-то помешивать я могу. Не бог весть какое искусство.

— Ага, и половина прилипнет к кастрюле. Катись отсюда. Не мешай.

Все еще улыбаясь, Айслинн отошла, открыла холодильник. Увидела упаковку из шести бутылок недорогого пива домашнего изготовления — личный запас Сета. С гостями он этим пивом не делился. У него было строгое правило: хочешь выпить — приноси с собой.

Но за спрос денег не берут. Айслинн вынула бутылку.

— Можно?

— Не стоит, Эш. — Сет нахмурился. — Тебе нужна ясная голова.

Она готова была признаться, что умирает от страха. Но промолчала. Закрыла холодильник, отошла с бутылкой в руках.

— А мы выпьем ее на двоих.

Сет, хмурясь, вручил ей тарелку с нарезанным хлебом.

— И где эта ярмарка?

— У реки.

Поставив тарелку на стол, она передала ему бутылку.

— Лучше бы ты отказалась. Встретилась бы с ним в другой раз, когда мы будем знать больше. — Сет сковырнул пробку, сделал глоток пива и вернул ей бутылку. — Я нашел столько рассказов о похищениях. Эш, люди пропадали во все века.

— Знаю.

Айслинн тоже отпила пива и посмотрела на Сета. Глотнула еще раз.

Он отнял у нее бутылку и показал на хлеб.

— Давай-ка поедим. Потом займемся рецептами. — Сет глянул на часы, пошел сливать макароны. — Я тоже должен их видеть. Чтобы суметь найти тебя, если что-то пойдет не так.

После обеда Айслинн позвонила бабушке. Сообщила, что находится в безопасном месте.

— Я у Сета. Посижу немного.

О том, что собирается уйти от него, она умолчала. Хотя и не без чувства вины. Но бабушка и без того уже беспокоилась. Айслинн заверила ее, что все в порядке, и закончила разговор.

Хотелось бы ей тут остаться... Осторожно отодвинув Бумера, Айслинн прилегла на диван, закрыла на минутку глаза.

Сет наклонился и поцеловал ее в лоб. Теперь он делал это все чаще. Мимолетными прикосновениями, неназойливой заботой напоминал, что она ему желанна. И ее тянуло к нему с неодолимой силой.

Это было настоящее желание, без колдовства фэйри. Сет был настоящим. Чего он хочет от нее, Айслинн не спрашивала — побаивалась. Но почти не сомневалась в том, что не одной-единственной ночи.

Она открыла глаза. И на мгновение ей показалось, будто ее кожа светится.

Айслинн моргнула.

От усталости, видно, померещилось.

Сет уселся на другом краю дивана, положил ее ноги себе на колени. Взял со стола стопку листочков.

— Я нашел несколько рецептов чая и настоек, дна состава мазей и припарку. Что попробуем?

— Припарка?

Айслинн села и придвинулась ближе.

Он погладил ее по голове, намотал на палец прядь волос.

— Это такая штука, которую прикладывают к ранам. Как сырое мясо к фингалу.

— Фу, гадость!

Она взяла у него листочки, начала просматривать записи.

Он принялся играть с ее волосами. Водил кончиками пальцев по ключице. Айслинн затаила дыхание.

«Дыши, — велела она себе. Медленно выдохнула, попыталась сосредоточиться на рецептах. — Помни, куда и с кем собираешься идти вечером. Это не игрушки».

Передала очередной листок Сету.

— Вот это нужно настаивать всего три дня...

— Да, но таких, увы, не много. — Он взял рецепт свободной рукой, не переставая второй ласкать ее шею. — Большинство надо выдерживать от семи до десяти дней. Сегодня же поставлю парочку, когда ты уйдешь. Я-то думал, ты разбираешься в них, подскажешь, что лучше.

Айслинн положила всю стопку ему на колени.

— Я родилась с видением. И мама, и бабушка — это у нас семейное. Что-то генетическое, как маленький рост, понимаешь?

— Да.

Он посмотрел на ее руку, которую она не убрала с его колена.