Годфри ничего не заметил. Почему мне это показалось? Не знаю. Просто чутье подсказывало, что кто-то стоит и наблюдает за нами… Недобрым глазом.
Что со мной? Я не могла объяснить, откуда возникло это жуткое ощущение. Нелепо. Я ничего не видела, ничего не слышала. Я просто почувствовала. Как и тогда в домике, Годфри посчитал, что виновато мое встревоженное воображение, и мне все это только почудилось.
— Главное, будьте осторожны, — сказал Годфри. — Помните, что убийца может быть среди нас.
Я посмотрела через плечо и вздрогнула.
— Что случилось? — спросил он.
— Нет, ничего.
— Я напугал вас? Прекрасно. Я этого и хотел. Теперь вы будете более осмотрительны.
— Я все равно сделаю все, чтобы узнать, почему исчезла Роума, — сказала я с жаром.
— Мы вместе это сделаем, — заверил меня Годфри. — Действовать станем сообща. Если что-то обнаружит один из нас, обязательно надо сообщить другому.
Я ничего не сказала ему о рассказе Элис, хотя меня он сильно встревожил. Не сказала я ему ничего и о своем разговоре с Нейпьером.
— Не знаю, чем объяснить, но у меня совершенно четкая уверенность, что ответ таится где-то здесь, вокруг раскопок. Первой исчезла Роума. Да, именно здесь надо искать разгадку.
Я слушала его не прерывая. Пусть проигрывает любые варианты, но только не переносит подозрений на Нейпьера.
Мы оба вздрогнули от неожиданности, когда позади нас кто-то кашлянул.
Сильвия, неслышно ступая, пробиралась по проходу к органу.
— Мама послала меня поискать вас, мистер Уилмет. Она спрашивает, не хотите ли вы прийти в гостиную на чашку чая.
— У нас на Большой лужайке появились цыгане, — сообщила мне Оллегра. — Одна из них заговорила со мной. Сказала, что ее зовут Сирина Смит. Когда я сказала об этом миссис Линкрофт, та была очень недовольна.
— Она была недовольна, потому что знает, как это не понравится сэру Уилльяму, — быстро сказала Элис, как бы в защиту своей матери.
Оллегра отъехала немного вперед и крикнула через плечо.
— Я хочу повидать их.
— Моя мама говорит, что позорно терпеть их здесь, — сказала Сильвия.
— Ну, конечно! — откликнулась Оллегра. — Она ненавидит все, что… весело. А мне нравятся цыгане. Я сама наполовину цыганка.
— Они часто здесь появляются? — спросила я.
— Не думаю, — ответила Элис. — Они скитаются по всей стране, нигде надолго не задерживаясь. Только представьте себе это, миссис Верлейн. Как, должно быть, увлекательно так жить, верно?
— Я бы предпочла жить на одном месте.
Глаза Элис мечтательно затуманились. Может быть, она задумала написать рассказ о цыганах? Надо обязательно почитать ее сочинения. У нее нет особого таланта к музыке, поэтому было бы прекрасно, если бы у нее оказались способности к литературе. Она много читает, трудолюбива. Несомненно, обладает воображением. Возможно, мне стоит поговорить о ней с Годфри.
Вскоре мы подъехали к поляне под названием «Большой луг». Там стояли четыре яркие кибитки, но самих цыган видно не было.
— Не стоит подходить близко, — предупредила я Оллегру.
— Это почему? Они мне ничего плохого не сделают.
— Им может не понравиться, что ты их разглядываешь. Нужно уважать их частную жизнь.
Оллегра изумленно на меня посмотрела.
— Какая у них может быть частная жизнь. Они ведь живут в повозках.
Видимо, звуки наших голосов донеслись до табора, из одной повозки вылезла женщина и направилась к нам. |