Годфри озадаченно вздохнул, и когда я снова попыталась выяснить насчет записки, он постарался увести разговор от этой темы.

Через неделю я уже оправилась, хотя по ночам меня все еще мучили страшные видения. Мне казалось, что я снова в домике, заперта в той комнате наверху… а внизу, подстерегая меня, затаилось чудовище. Во сне я начинала кричать и просыпалась в холодном поту.

Я хотела найти записку Годфри, но ее нигде не было. Тогда я снова спросила его о ней, но он заверил, что не писал никакой записки.

— Но ведь я получила ее. Он лишь покачал головой. Я начала ему взволнованно объяснять.

— На конверте стояло мое имя. В записке, насколько я помню, говорилось:» Дорогая К. Придите, пожалуйста, к домику в 6.30. Мне надо сообщить вам нечто важное «.

— Я не писал эту записку.

— Тогда кто же?

Годфри уставился на меня в ужасе.

— Где эта записка? — спросил он.

— Я не знаю. Может быть, она осталась в комнате. Но я могла положить ее в карман. Во всяком случае сейчас ее нигде нет.

— Очень жаль, — сказал он. — Но вы знаете мой почерк?

— Я впервые получила от вас записку. Но до этого видела ваш почерк, и мне в голову тогда не пришло, что писали не вы.

— Кэролайн, конечно, бывает, что почерк подделывают…

— Что значит» бывает «! — воскликнула я. — Вы хотите сказать, что записки вообще не было.

— Нет, конечно, нет… — Годфри был немного смущен. — Но если… я хочу сказать: кто-то, должно быть, нарочно послал записку, чтобы заманить вас в домик.

— Это предположение напрашивается само собой.

— Но что же это означает?

— Это может означать только одно: я была выбрана следующей жертвой.

— Кэролайн!

— И стала бы ей, если бы не Элис.

— Да, похоже на то, — кивнул Годфри. — Но, дорогая Кэролайн, вы и теперь в опасности.

— Согласна, — сказала я холодно, еще не простив ему подозрение, что эта записка — плод моего воображения. — Сначала Роума, затем Эдит… теперь я. Но где связь? А связь, видимо, в том, что человек, замешанный в двух исчезновениях, знает, что я пытаюсь разгадать их тайну.

— Но кто об этом знает? — спросил он. — Только я и знаю. Неужели вы думаете, что я…

У меня вырвался невольный смешок, но я тотчас серьезно сказала:

— Годфри, меня пытаются убить. Что мне делать?

— Уехать отсюда.

Уехать? Я представила себе свое одинокое существование вдали от Лоувет Стейси, без малейшей надежды что-либо узнать о Роуме, о загадках этого дома, ставшего частью моей новой жизни, и поняла, что хочу остаться здесь, чем бы мне это ни грозило.

— Я ни за что отсюда не уеду! — горячо заявила я. — Буду, конечно, теперь особенно осмотрительна. И следующий раз, когда получу подобную записку, обязательно позабочусь, чтобы были свидетели этого.

— Да, ради Бога, так и сделайте.

— Но, Годфри, я не понимаю, как могла эта записка попасть сюда.

— Да еще написанная моим почерком.

На мгновение меня сковал ужас. Где же эта записка? Я хорошо помню, что не уничтожила ее. Мне казалось, что я оставила ее в комнате. И эта непонятным образом оказавшаяся запертой дверь. Элис сказала, что ей было очень трудно открыть ее, почему-то не поворачивалась дверная ручка.

— Но я была так напугана, — рассказывала она, — что не обратила на это внимания.