Нейпьер молчал.

— Почему вы тогда не стали отрицать это?

— Я убил Бо, — ответил Нейпьер. — И подумал, что взяв на себя его вину, смогу как-то искупить свою. Бо возненавидел бы всех за то, что они узнали о цыганке. Его всегда очень заботило мнение о нем других людей.

Он все еще держал мои руки в своих. Я посмотрела ему в лицо с радостной улыбкой.

— Я ведь все равно должен был уехать, — продолжил Нейпьер. — Так что это не имело большого значения. Еще один проступок… ну и что, когда их и так много.

— А ваша мать… она покончила с собой, потому что узнала, что ваш отец и миссис Линкрофт были любовниками, а не только потому, что потеряла Бо.

— Это все в прошлом, — сказал он.

— Нет, — воскликнула я с болью, — не в прошлом, если это продолжает влиять на настоящее и на будущее.

— Да, кому как не вам это должно быть понятно.

Я опустила глаза. Никогда еще Пьетро не был так далек от моих мыслей.

— Вы глупец, Нейпьер, — сказала я.

— И вы так долго не могли понять это?

— Мы оба были глупы. Но почему вы позволили обвинить вас?

— Повторяю, я убил его, а он был так красив, так полон жизни… Как и все, вы бы обязательно полюбили его.

— Однако очевидно, что он не был таким уж совершенством.

— Он был молод, жизнерадостен…

— Поэтому соблазнил юную цыганку.

— Но в нем было столько сил, и если бы он остался жив, он наверняка бы признал свою ответственность. Он куда-нибудь пристроил бы дочь, заботился бы о ней… и не дал бы ее в обиду. В тот день, когда я застрелил его, я так жалел… совершенно искренне… что выстрелил первым не он. Тогда это было бы не такой большой трагедией. Его бы простили.

— Вы завидовали ему?

— Конечно, нет. Я им восхищался. Мне хотелось походить на него, потому что я считал его образцом.

Я старался во всем ему подражать. Но я не завидовал. Я любил его, как и все… может быть, даже больше.

— Поэтому вы взяли на себя его вину.

— Я больше ничем не мог загладить свою.

— Но теперь все позади. И вы не должны больше об этом вспоминать.

— Вы считаете, что когда-нибудь я смогу это сделать?

— Да. Сможете.

— Возможно, есть только один человек, который может заставить меня это сделать… единственный человек в мире. А вы… вы забыли свое прошлое?

— Возможно, есть только один человек, кто мог бы мне в этом помочь.

— Но вы не очень уверены…

— С каждым днем я обретаю все большую уверенность.

Мы стояли, соединив наши руки, но держась на расстоянии. Между нами все еще стояла Эдит.

Но я поклялась себе, что не успокоюсь, пока не узнаю, что случилось с Эдит. Нейпьер теперь чист от обвинений в том, что соблазнил цыганку, что подтолкнул свою мать к самоубийству, но на нем была еще тень подозрения, связанного с исчезновением Эдит, и чтобы мы могли думать о нашем будущем, это подозрение должно быть развеяно.

Мне надо было все обдумать. Я хотела проанализировать все моменты нашего последнего разговора с Нейпьером. Мне необходимо было поразмыслить о нем и о Годфри.

Но в глубине души мне не надо было принимать никакого решения. Я знала… точно так же, как тогда, когда делала вид, что раздумываю, бросать ли мне свою музыкальную карьеру ради Пьетро; знала, что поступлю только по велению сердца. Если бы Роума сейчас оказалась рядом со мной, она бы сказала, что я сошла с ума, отказываясь от брака с Годфри ради Нейпьера.