Сильвия, которая все время оставалась равнодушной к разговору, вдруг вставила:

— Она бы стала копать, ни у кого не спросив. Мама говорит, что такие, как она, на все способны. Может быть, она и начала это делать, когда…

Нейпьер вздохнул, будто ему стало совсем скучно, и пришпорил лошадь. Мы последовали за ним. Затем он снова оказался рядом со мной.

— У вас все не идет из головы та женщина, — укоряюще произнес он. Почему она вас так занимает?

— Загадки всегда меня притягивают.

— Потому что вы любите, чтобы все было ясно и понятно.

— Если бы это было возможно! Но разве так бывает?

— Конечно, нет. Ничего до конца понять нельзя. Все уходит своими корнями в глубокое прошлое. Если отгородиться от моря волнорезом, все равно будет доноситься шум бьющихся об него волн.

— Но у моря не будет возможности затопить дома и смыть их.

— О, миссис Верлейн… Кэролайн…

Я обернулась. Девочки были далеко от нас.

— Сегодня мачты видны особенно четко, — сказала я, бросив взгляд в сторону песков.

— Вот вам еще одно сравнение, — быстро сказал Нейпьер.

— Ради Бога, оставьте ваши сравнения.

— Знаете, как говорят, оставить розги — испортить ребенка.

— Я не ребенок.

— В каком-то смысле мы все дети. Да, пожалуй, сравнение, которое пришло мне сейчас в голову, будет выразительнее. Я ведь не такой уж мужлан, как вы себе вообразили. У меня бывают полеты фантазии. Так вот: вы и я подобны тем погибшим кораблям. Нас тоже захватили зыбучие пески… прошлого. Нам никогда не вырваться, потому что прошлое крепко нас держит, нас держат воспоминания и то, что думают о нас другие.

— У вас слишком разыгралась фантазия.

— Вы видели те мачты ночью? Видели, как мигающий свет маяка предупреждает моряков об опасности? Держитесь подальше отсюда. Здесь зыбучие пески. Не приближайтесь…

— Мистер Стейси, — остановила я его, — мне все-таки совершенно непонятно, какое отношение имеют эти пески к тому, что произошло со мной.

— Вам непонятно, потому что вы по природе оптимист, а эти пески противоречат оптимизму. В них заключено зло. В таких золотистых и прекрасных, и таких коварных песках. Вы их когда-нибудь видели вблизи? Вам стоит как-нибудь поехать туда со мной.

Я вздрогнула.

— Это будет совершенно безопасно. Я ведь хорошо знаю это место.

— Спасибо, — ответила я.

— А точнее: «Спасибо, нет». — Нейпьер громко рассмеялся. — Но, вероятно, я смогу заставить вас передумать… и не только насчет этой поездки. Вы легко меняете свои решения, миссис Верлейн? Уверен, что да. Вы слишком разумны, чтобы раз что-то решив, держаться своего убеждения, несмотря ни на что.

— Да, если бы я приняла не правильное решение и затем убедилась, что правда совсем в другом, я бы не стала цепляться за это решение и признала бы свою ошибку. Но мне кажется, мы слишком далеко уехали. Надо бы повернуть обратно.

Развернув лошадь, я направила ее навстречу девочкам. Некоторое время мы ехали вместе. Нейпьер молчал. Затем девочки опять отстали, и он заговорил об окружавших нас землях, которые принадлежали семейству Стейси.

Я поняла, что Лоувет Стейси очень ему дорог. Как, должно быть, Нейпьер тосковал по дому, когда жил вдали от него. Интересно, что он испытывал к своему родному поместью, ведь он знал, что наследником будет Боумент. Он наверняка завидовал брату. А зависть — смертный грех, ведущий к другим грехам… возможно, и к убийству.

— Сейчас мы начали приводить в порядок наше поместье, — сказал Нейпьер.