|
Вряд ли это его единственное побуждение – ах, какая хитринка блеснула у него в глазах, когда он упомянул о дочерях! Дочери. Множественное число. Стало быть, не менее двух. Коли уж живут с родителями, значит, девицы на выданье, и папенька с маменькой, надо полагать, давно уж озабочены поисками подходящей партии. Господин инженер Штепанек, нужно отметить, как нельзя более подходит в качестве заманчивого жениха: талантливый изобретатель, способный принести не шуточную выгоду тестюшке. Как это там в «Слове о полку Игореве»? «Мы его красной девицей опутаем…» Ничего специфически немецкого либо американского – обычный ход рассуждений делового человека независимо от подданства. Вот уж поистине семейное предприятие получится: не только компаньон и ценный специалист, но еще и зятек… Тривиально, ага…
Вот только никак нельзя к герру Виттенбаху переселяться, будь он трижды настоящий и озабоченный исключительно собственным процветанием. В некоторых отношениях его роскошный особняк в этом самом Гарлеме может оказаться форменной тюрьмой. Как прикажете мотивировать перед гостеприимными хозяевами желание незамедлительно отправиться в Вашингтон? Выдумать некое неотложное дело? Ну, а как сам Бестужев поступил бы на месте своего амфитриона? Он прикрыл глаза и явственно услышал уверенный басок Виттенбаха: – Лео, мальчик мой, но вы ведь не знаете ни словечка по-английски и совершенно не ориентируетесь здесь! Да, что-то вроде этого и придется услышать. Заботливый герр Виттенбах либо предложит поручить это самое дело кому-нибудь из своих надежных служащих, либо без задней мысли отправит с Бестужевым своего человека, от которого еще предстоит как-то отделаться… И еще одно соображение, сущая угроза… Дельцы везде одинаковы, что в Старом свете, что в Новом. Вряд ли Виттенбах, обуреваемый наполеоновскими планами, позволит своему дорогому гостю прохлаждаться долго. Денек-другой, не более – а потом он, несомненно, захочет вдумчиво и обстоятельно поговорить о делах, призовет своих инженеров, у него на службе наверняка немало толковых электротехников – а уж перед ними нечего и пытаться изображать настоящего Штепанека, разоблачение последует практически молниеносно, и каковы будут последствия, предугадать невозможно. Нет, никак нельзя к Виттенбаху… Коготок увязнет – всей птичке пропасть… Кое-какие планы у него имелись – и они вовсе не выглядели несбыточными. Немного авантюрой отдает, но лишь самую чуточку. Единственный недостаток – полное незнание языка, но это не столь уж и роковое препятствие… Охваченный нетерпеливой жаждой действия, он, хотя и был голоден, к роскошному обеду почти не притронулся, съевши лишь фазанью ножку и отпробовав того-сего – зато рейнвейн прикончил до последней капли, что придало ему уверенности. Раздавив в пепельнице очередной окурок, решительно нажал кнопку. Почти сразу же появилась фройляйн Марта, окинув взглядом поднос, сказала укоризненно: – Лео, так не годится. Вам следует восстанавливать силы… к тому же обед так прекрасен… Вы же ничего почти не съели! Бестужев виновато улыбнулся: – Как ни пытаюсь, не могу заставить себя проглотить еще хоть кусочек. Быть может, это на нервной почве? Задумавшись ненадолго, фройляйн Марта кивнула: – О да, после потрясений, подобных вашему, возможны самые разные нервические реакции… Ну что же, не буду настаивать, возможно, вам виднее… – она вдруг уставилась на Бестужева совершенно новым, загадочным взглядом: – Лео, мальчик мой, скажите откровенно: у вас ведь все благополучно? Ну, скажем, в области личной жизни? Случается, что молодые люди попадают в нешуточные хлопоты на почве молодых деви… о, я не имею в виду, что при этом виноваты сами молодые люди… Всякое случается, жизнь полна сложностей… – О господи! – искренне вздохнул Бестужев. |
