Жрец меж тем прижал руки к груди и, сосредоточившись, простёр их к Осирису. Северный храм огласился звучной молитвой:

– Хвала тебе, Осирис, повелитель вечности, чьи обличия не считаны и чьи формы исполнены величия! Саккара – властелин тайного места и проводник Загробного мира! Исида заключает тебя в свои объятия и прогоняет демонов с путей твоих. Те, кто лежит в земле, оживают, чтобы узреть божественного Атума. Они вдыхают воздух и не отрывают глаз от лица твоего. Когда солнечный диск опускается к горизонту, их сердца не омрачены тревогой, ибо они видят тебя – Вечность и Бессмертие!..[46]

Пока жрец в обществе эрпатора возносил молитву Осирису, другие четверо жрецов провожали Аменхотепа к сердабу. Во дворе сердаба их ждал очередной шатер, но теперь фараон вошел внутрь без каких бы то ни было колебаний. На сей раз вместо кресла, покрытого леопардовой шкурой, его взору предстал ритуальный саркофаг, выполненный из золотистого оникса. В изголовье саркофага, скрестив руки на груди, стоял Эйе.

Жрецы помогли фараону взойти в саркофаг, после чего один из них преподнёс ему золотую чашу, до краёв наполненную каким-то напитком.

– Этот напиток носит название «Кущи Иару», мой повелитель, – пояснил культовый служитель. – Он поможет тебе сесть в папирусную барку, чтобы ты смог пересечь воды Дуата и беспрепятственно достичь райской земли. Ибо именно там душа Гор-Нармера обрела своё вечное успокоение…

Аменхотеп, приняв чашу, бесстрашно осушил её. Его сознание слегка помутилось, и жрецы тотчас помогли ему улечься в саркофаг, накрыв затем неплотно прилегающей плитой из того же золотистого оникса. Почти сразу эфемерное тело Аменхотепа, саху, тронулось в путь к Загробному миру.

…Фараон стоял на папирусной лодке, пересекавшей воды Дуата. То обстоятельство, что он дышит полной грудью, несколько удивило его. «Где я? Неужели уже достиг царства Осириса?» Словно бы в подтверждение его мыслей из воды, прямо у бортов барки, вынырнули странные существа. Аменхотеп знал, что воды Дуата населены чудовищами, которые могут окончательно погубить душу умершего, и та никогда не достигнет Иару. Он растерялся, не зная, что предпринять дальше.

Жрецы Саккары обступили ритуальный саркофаг со всех сторон, в изголовье по-прежнему стоял Эйе. Они единодушно вознесли молитву Осирису, дабы тот поглотил водяных змей и избавил тем самым саху Аменхотепа от нападения чудовищ. Перечислив их имена – Кеста, Хапи, Дуамутеф, Кебексенуф, Маатефф, Херибекф, Херу-Хентианмаати[47], – жрецы начали молить древнего бога Саккару, чтобы тот защитил саху фараона от нападения огромного змея Ререка, обитающего в самой тёмной и глубокой части Дуата. Змей этот, имевший множество обличий, в том числе и Апофиса, мешал душам усопших следовать в Царство дня – в райские кущи Иару. Затем двор сердаба огласила очередная многоголосая молитва.

…Папирусная барка, перевозящая эфемерное тело Аменхотепа, благополучно миновала подземное царство Саккары и уже приближалась к подземному царству Ону, где отдыхали души блаженных. Аменхотеп воочию увидел всех трех богов этой области: Акхсесефа, Ремрера и Кемкена. Когда барка причалила к берегу, бог Рамрер, молча, протянул Аменхотепу волшебную пряжку Исиды[48], обладающую силой её крови и служащую пропуском в Иару. Барка снова устремилась по водам Дуата – в сторону райских кущ.

Наконец она причалила к суше, и Аменхотеп сошел на берег. Его взору предстала высокая стена из белого мрамора. Приняв решение пройтись вдоль неё, он достиг вскоре золотых врат, охраняемых огромного роста стражником с головой льва. Грозный страж преградил путь незваному гостю секирой. Аменхотеп, не растерявшись, протянул ему пряжку Исиды.