- Да… Виноват, - он невольно вытянулся по струнке. «Это уже привычка», раздраженно отметил лейтенант. В штатском это выглядело странно. В стеклянной двери шкафа отражался растерянный молодой человек. Лейтенант увидел себя и передернулся. Он привык воспринимать себя, свой образ по другому. Самоуверенность и вальяжность “крутого следака” слетели с него в мгновение ока, остался только этот… молодой выскочка в отражении.

- Еще как виноват! - подытожил Максимыч. - Юрьевна где?!

- Виноват, тарищ полковник… Светлана Юрьевна? - лейтенант оглянулся. - Она сейчас в допросной…

- Я звоню, она не берет. Вы что там, совсем охуели без меня?! У нас, блять, жопа, а они на звонки не отвечают!

- Так, наверное, она мобильный выключила… - начал лейтенант.

Максимыч прервал его новым потоком ругани и проклятий. Потом начальник кратко, зато красочно описал, что случилось, — лейтенант охнул. Новости были еще те.

- Бегом! - скомандовал Максимыч и бросил трубку. Гудки.

- Есть бегом!!

Лейтенант аккуратно положил трубку на рычаг, на мгновение задержался. На стене напротив стола висел портрет Самого. Казалось, Сам сейчас приложит палец к губам – мол, храни государственную тайну. “Такое попробуй сохрани”, подумал лейтенант. Новости жгли его изнутри, как напалм.

Лейтенант вышел из кабинета, аккуратно закрыл за собой дверь. Оглядел сидящих, явно не понимая, кто они. Мысли его витали далеко. Он рассеянно положил ключ в карман пиджака — и вдруг сорвался с места, побежал.

Пожилой и женщина посмотрели ему вслед, переглянулись. Пожилой дернул плечом: «я же говорил».

- Суки, - сказала вдруг женщина отчетливо. Пожилой подумал и кивнул. “Суки”.

- Я же говорил, - сказал он.

Глава 2-2. Следачка

Кофейная горечь камнем горела в желудке. Юрьевну угостил знакомый опер из управления, заскочивший в СК “буквально на пять” минут, отдать документы. И как водится у оперов, околачивавшийся в СК уже часа два, пока она не отправила его обратно.

Опера крутые ребята, но с ними нужна железная рука.

Кофе у оперов был настолько плох, что даже вошел в местные легенды. Он не бодрил, а вызывал долгоиграющую мутную злость и раздражение желудка. Прививка от человечности, как сказал однажды Максимыч. Такой кофе хорошо брать с собой в засаду или на ночное дежурство. Точно не уснешь. Юрьевна покачала головой. “Зачем я вообще согласилась?” Кофе был горячий, в зеленом советском термосе и отдавал жестким привкусом металла. Точно, горячий, вспомнила она. Над кружкой поднимался пар. На это она и купилась.

Если сейчас подняться на второй этаж, можно выпить хорошего, по настоящему хорошего кофе из дорогой кофемашины — и сделать это в тишине и уюте, сидя на кожаном диванчике. Но — это же надо подняться. Время, силы. Нафиг.

Капитан юстиции, старший следователь по особо важным делам Меркулова Светлана Юрьевна — для коллег просто “Юрьевна”. Ей недавно исполнилось сорок лет, но “Юрьевной” она стала с момента, как пришла работать в милицию (тогда еще милицию). В юридической академии, где она училась заочно, Юрьевна на некоторое время стала “Светой”, но это быстро закончилось. Максимыч забрал ее с третьего курса в прокуратуру, потом потянул за собой в следственный комитет, а затем — через некоторое время — и в главное управление.

Сейчас, в допросной, Юрьевна была одета как на бал. Который, правда, закончился два дня назад… “Поэтому королева выглядит слегка помятой”, мысленно съязвила она. Ага. Юрьевна была красивая, стройная женщина с жестковатым лицом.