– Кто поручится?

– Я! – Ханцо вышел вперед и встал рядом с Крабатом. – Я ручаюсь за этого парня и за его имя.

– Один не в счет! – возразил Мастер.

– И я, – Михал встал по другую руку Крабата. – Один да один – пара. Двоих поручителей хватит. Я ручаюсь за этого парня и за его имя.

Мастер и два поручителя вели разговор по особому ритуалу. Мастер спрашивал, где, когда, хорошо ли ученик Крабат освоил мукомольное дело. Они утверждали, что он уже овладел всеми тайнами ремесла.

– Вы можете за это поручиться?

– Можем.

– Раз так, то, согласно уставу гильдии Мельников, мы переводим ученика Крабата в подмастерья.

В подмастерья? Крабат подумал, что ослышался. Неужто его ученичество уже окончилось – сегодня, спустя лишь год?

Мастер поднялся, надел треуголку. Взяв тесак, подошел к Крабату. Притрагиваясь тесаком к его голове и плечам, произнес:

– По уставу гильдии Мельников, я твой Учитель и Мастер, в присутствии всех подмастерьев объявляю: ты больше не ученик. Теперь ты равный среди равных, подмастерье среди подмастерьев!

С этими словами он вручил Крабату тесак, чтобы тот носил его за поясом, как и все остальные подмастерья. С тем и отпустил,

Крабат был поражен. Чего‑чего, а этого он никак не ожидал. Комнату Мастера он покинул последним.

В сенях на него вдруг набросили мешок, схватили за руки, за ноги.

– Тащи молоть! – Крабат узнал голос Андруша.

Он попытался вырваться. Да не тут‑то было! С шумом и хохотом парни подтащили свою ношу к жерновам, опустили на мучной ларь, принялись мять да валять.

– Уж мы из тебя подмастерье сделаем! – кричал Андруш. – Подмастерье без сучка, без задоринки!

Они катали Крабата как тесто, пихали, мяли, тузили кулаками. Раз кто‑то сильно стукнул его по голове.

– Прекрати, Лышко! Нам его перемолоть надо, а не пришибить! – Это был голос Ханцо.

Когда Крабата оставили в покое, он и вправду чувствовал себя так, словно побывал между жерновами. Петар снял мешок, а Сташко высыпал Крабату на голову горсть муки.

– Он перемолот, братья! – возвестил Андруш. – Теперь он – подмастерье до мозга костей! И нам за него не стыдно!

– Ура! – закричали Петар и Сташко. Они с Андрушем были здесь заводилами. – Ура! Качать его!

Крабата опять схватили за руки и за ноги.

Парни подбрасывали его и ловили, подбрасывали и ловили, подбрасывали и ловили... Потом послали Юро в погреб за вином. Крабат чокнулся со всеми.

– За твое здоровье, брат! И за счастье!

– За здоровье и счастье, брат!

Пока подмастерья веселились, Крабат отошел в сторонку и сел на ворох пустых мешков. Голова гудела, да и не диво – не мало он испытал в этот вечер! Подошел Михал, сел рядом.

– Кажется, тебе не все ясно, Крабат?

– Нет, не все. Как мог Мастер произвести меня в подмастерья? Разве мое учение окончилось?

– Первый год на мельнице в Козельбрухе идет за три, – объяснил Михал. – Со времени твоего прихода сюда ты здорово повзрослел, Крабат! На три года!

– Разве так бывает?

– Бывает! Здесь, на мельнице, как ты, наверно, уже заметил, много чего бывает!

МЯГКАЯ ЗИМА

Как зима началась, такой и оставалась – снежной и мягкой. В этот год со шлюзами не было особых хлопот. Лед быстро таял, а если и держался, то скалывать его не составляло труда. Но снег выпадал обильный. Уборка его теперь пала на плечи новичка, и тот с ней едва справлялся.

Когда Крабат смотрел на худенького, шмыгающего носом Витко, он понимал, что Михал сказал тогда правду о трех годах.