— Отлично! — просияла моя голубоглазая наставница. — Только и творить тогда будешь что-нибудь этакое… Менее изящное, чем левитация. Даже грубое. Но несложное. Например… Ну да, прямой удар подойдет. Боевая техника. Просто и эффективно.

— Удар? И кого будем бить? — демонстративно сжав кулаки, уточнил я.

— Не кого, а куда — все туда же, — кивнула девушка на так и висевшее в воздухе перо. Не особо задумываясь, я шагнул к намеченной мне цели. — Эй, вернись-ка назад! — тут же, впрочем, остановила меня Морозова. — Ты что, рукой собрался бить?

Я машинально кивнул:

— Ну не ногой же! Высоко! Я, конечно, дома пару лет ходил на каратэ, но без разминки на такой высоте с ноги не пробью.

— Варвар, — усмехнулась Надя. — Когда я сказала «что-то грубое» — не имела в виду, что настолько! Бить будешь, как положено — на расстоянии, магией!

— А… — протянул я. — Понятно… Я подумал, ты меня горячкой боя хочешь раззадорить, — буркнул в свое оправдание.

— Тоже, кстати, мысль, — кивнула девушка — то ли просто чтобы лишний раз не подчеркивать мою тупость, то ли и правда одобрив озвученную идею. Но пока попробуем менее экстремальный вариант. Встань, где стоял!

Я сделал, как мне было велено.

— Сложи пальцы правой руки вот так, — продемонстрировала мне Морозова самый натуральный кукиш.

Не сдержав мимолетной улыбки, я повторил ее жест.

— Есть, кстати, расхожая поговорка — держать фигу в кармане, — проговорила моя хрупкая наставница. — Означает: готовить удар, не показывая, исподтишка. Ну, реально: пальцы в технику сложены, а рука — в кармане, и никто этого не видит.

— Не поверишь, но у нас так тоже говорят, — заметил я. — Только…

— Наверное, из тех времен идет, когда Ключ еще бил, — предположила, перебив меня, Надя. — Ладно, не отвлекаемся! Для простоты вытяни руку вперед и нацелься большим пальцем на перо. Это не обязательно, но так легче настроиться. Я изображу символ холопской печати, а ты бей. Ну, вообрази удар. Как перо сминается и летит на пол, а иероглиф гаснет. Попробуй разозлиться — и бей, что есть силы!

— Хорошо, — кивнул я.

— Готов?

Я снова кивнул.

— Тогда начали!

Перо в воздухе принялось чертить синие штрихи: ломаная линия, пересекающая ее загогулина, перекладинка, еще одна загогулина, рядом… Разозлиться, значит? Ну, это дело не хитрое! Стоит припомнить, как жгло лоб уродливое клеймо. И как подобное же горело на лице незнакомой мне русоволосой девчонки, может быть, как и я, похищенной из нашего мира жадным торгашом, а может, и правда местной — чухонки, как называл ее Ефрем. Вот это самое клеймо, которое сейчас рисует равнодушное перо! А что, если, оказавшись дописан, иероглиф пропечатается на мне? Или на Наде? Нет, не бывать такому!..

 — Да не дергай ты рукой! — донесся до моего слуха сердитый голос наставницы. — Сбиваешься с настроя! Ты словно пытаешься физически дотянуться до цели — не надо так! Не рукой бей — сердцем! Ну, я не знаю, как еще объяснить!

В воздухе сиял синий иероглиф. Рядом спокойно висело закончившее рисунок перо. И не думавшее никак реагировать на мои судорожные потуги.

Сердцем, значит?.. Ну и как это? Все, что я сумел — вообразил огненный луч, вырывающийся из моей груди, устремляющийся к проклятому перу и сжигающий его в прах. На миг мне даже почудилось, что где-то возле сердца у меня и в самом деле разгорается жар, но чувство это тут же пропало — я и обнадежиться толком не успел.

Перу же по-прежнему — хоть бы хны.