— Э… Гм… Благодарю вас, господин есаул… Если бы не вы, я бы пропал!

— Еще не поздно, — будто бы не к месту заметил на это китаец.

— Что, простите? — нахмурился я.

— Пропáсть, — пояснил Чжан. — Еще не поздно пропасть… Будьте осторожны, молодой князь, — продолжил он после короткой паузы, особо выделив голосом мой титул — должно быть, желая этим что-то подчеркнуть, но что и зачем, я не понял. — Для вас пока ничего не закончилось. Напротив, насколько могу судить — все только начинается… Честь имею, сударь!

С этими словами китаец направился к выходу из зала, оставив меня, признаться, в некотором недоумении.

— Мои поздравления, сэнсэй! — дождавшись ухода Чжана, ко мне с поклоном приблизился Ясухару.

Ну вот, я снова для него «сэнсэй». Теперь, наверное, из-за невероятно высокого максимума маны. По этому показателю ему уж точно никогда меня не превзойти… Ладно, «сэнсэй» так «сэнсэй».

— Я ни минуты не сомневался в вашей невиновности, сэнсэй! — с пылом продолжил Тоётоми.

— «В твоей невиновности», — почти на автомате поправил я японца.

— В моей? — растерялся самурай.

— В моей, — усмехнулся я. — Но мы на «ты»!

— Право, мне неловко… — замялся Ясухару. — Но как вам… Как тебе угодно, сэнсэй!

— Вот, другое дело.

Подошли Воронцова с Алексеевым. Майор пожал мне руку и тоже горячо заверил, что с самого начала был абсолютно уверен в оправдательном приговоре.

— Среди Федоровских кадетов нет государственных преступников! — сияя, заявил старик.

— Зато попадаются идиоты, — хмыкнула в свою очередь Милана. — Это надо же додуматься: протащить духа в императорскую резиденцию! — воззрилась она на меня — насмешливо, но вроде бы беззлобно. — Все мозги в ману ушли, да?

— О сем мы еще поговорим, — малость помрачнев, пообещал Алексеев — не то девушке, не то мне. — А сейчас, милостивая государыня, милостивые государи, пройдемте в выделенные нам комнаты!

Так мы и поступили.

* * *

Чести лицезреть Цесаревича снова, уже на формальной аудиенции, мы в итоге так и не удостоились.

— Его Высочество занят, — объяснил нам Алексеев. — Вчерашний пробой обнажил слишком много проблем, так что в Петрополисе нынче попросту не до нас.

— Вот же ж… — не договорив, Воронцова метнула на меня недовольный взгляд.

Я виновато развел руками — в кои-то веки претензии ко мне Миланы имели под собой все основания.

— Ничего страшного! — попытался утешить девушку майор. — Его Высочество вас видел и впечатление наверняка составил!

— Боюсь даже предположить, какое именно впечатление! — буркнула Воронцова.

— В целом — благоприятное, — уверенно заявил заместитель начальника корпуса. — Будь иначе, нас по-быстрому спровадили бы в Москву порталом. А мы возвращаемся на поезде, согласно утвержденной программе. Так что все в порядке.

На удивление, Милану такой аргумент убедил. А вот меня — нет. Как ни крути, сакраментального «Я буду следить за вашими успехами» на этот раз не прозвучало, так что никакого покровительства нам Цесаревич не обещал. А мне оно, это покровительство, сейчас, честно говоря, совсем бы не помешало, ибо прежнего моего благодетеля, Светлейшего князя Романова, явно вскорости ждали не лучшие времена.