– А конкретнее? Ведь в таком деле нельзя полагаться на случай, нужна стопроцентная уверенность.

Задав этот, казалось бы, незатейливый вопрос, Гуров ждал ответа почти минуту.

Как ни старался Захар Яковлевич сохранять на лице непроницаемое выражение, глаза выдавали напряженную работу мысли. Собеседник явно просчитывал варианты, выбирая, какой ответ лучше дать, и, наблюдая эту немую сцену, Гуров заранее был уверен, что ни один из предполагаемых вариантов ответа не будет содержать даже намека на то, как дело обстояло в действительности.

– Боюсь, что не смогу сообщить вам сейчас все подробности этого процесса, – наконец произнес Азимов. – Хотя не хотелось бы, чтобы у вас сложилось впечатление, что это продиктовано желанием скрыть какую-то информацию. Просто в данном случае мы использовали неофициальные каналы, и я не хочу, чтобы у людей, которые помогли нам, возникли какие-то проблемы. Так или иначе, в нашем распоряжении оказались данные из ЗАГСа по месту проживания этой семьи, и мы получили ту самую стопроцентную уверенность, о которой вы только что упомянули.

Не поверив «логичному и обоснованному» ответу, Лев не преминул отметить про себя, что в плавной и размеренной беседе с Азимовым, где ответ на каждый новый вопрос возникал моментально и без запинки, история с появлением на сцене дяди – единственный пункт, на котором собеседник споткнулся.

– Но, надеюсь, с опекунами у вас не было подобных проблем? – спросил он. – Или здесь тоже поиски были сопряжены с трудностями?

– О нет, здесь как раз все было несложно, – с явным облегчением проговорил Азимов, видя, что разговор ушел от опасной темы. – В подобных случаях основное требование к опекунам – это безупречная честность и порядочность, поэтому кандидатура Рубинштейнов возникла, так сказать, по определению.

– Рубинштейнов? – удивился Гуров.

– Ах да, я все время путаю. Ведь родители Эльвиры так и оставили себе фамилию Красновы. Они переименовались в советские времена из каких-то там соображений «национальной безопасности». Думали, что для человека с фамилией Рубинштейн закрыты все пути. Но их дочь, Эльвира, восстановила семейную справедливость, и в паспорте у нее «родовая» фамилия. Нас познакомила Фира Омельянович, нотариус. У Эльвиры возникли небольшие проблемы, и она попросила меня помочь. Конечно, я не стал отказывать ей, ведь для этого мы и создавали фонд, чтобы помогать людям. Так я познакомился с этой семьей. Милейшие люди.

– Да, действительно, – проговорил Лев, внутренне содрогнувшись при одном воспоминании о недавней беседе с ними.

– А вы встречались? – оживленно спросил Азимов.

– Да. Я ведь говорил вам, мы проводим проверку, я встречаюсь со всеми, кто может иметь отношение к этой… к этому завещанию.

– Тогда вы легко поймете, почему я сделал такой выбор. Это семейство – люди простые и, безусловно, порядочные, которым можно полностью доверять. А это очень важно, когда речь идет о больших деньгах. Тем более чужих. Я понимал, что на мне большая ответственность и, если я ошибусь с выбором опекунов, во всех негативных последствиях буду виноват первый. В подобных обстоятельствах Красновы оказались просто находкой, и когда возник вопрос об оформлении опекунства, я ни минуты не сомневался, кому его следует доверить.

– Если я правильно понял из беседы с опекунами, вы – не единственный душеприказчик?

– Да, мне помогал Рудик. Полторацкий Рудольф Измайлович, он тоже работает в нашем фонде, мы знакомы, можно сказать, со школьной скамьи. Если хотите, можете поговорить и с ним, я готов организовать встречу.

– Нет, думаю, не стоит. Зачем отвлекать человека от дел? Вы очень подробно ответили на интересующие меня вопросы, и теперь картина происшедшего стала намного яснее.