— Вы видели его лицо?

— Нет, я находился на другом конце стоянки. Он поднялся по сходням, и когда я подошел к яхте, его уже не было видно.

— Во сколько это произошло?

— Где-то около четверти двенадцатого. Я должен заступать на дежурство в половине двенадцатого, но в ту ночь я пришел немного раньше.

Четверть двенадцатого. За двадцать пять минут до того, как Баннерманы услышали выстрелы, доносящиеся с яхты Толандов.

— А перед тем, как появился этот человек, вы не видели, чтобы на стоянку въезжала машина?

— Нет, не видел.

— А не слышали, чтобы открылась и закрылась дверь автомобиля?

— Нет, не слышал.

— Вы просто увидели, что этот человек…

— Тень.

— …пешком проходит через автостоянку…

— И идет к яхте. Именно.

— Вы видели, чтобы он поднялся на яхту?

— Нет, не видел. Понимаете, я должен обходить всю территорию клуба, а не только причалы. У меня есть постоянный маршрут.

— А без двадцати двенадцать вас уже не было на стоянке?

— Нет, не было. В это время я находился за главным зданием клуба.

— Вы не слышали выстрелов со стороны причала?

— Не слышал.

— А вы рассказали об этом детективам из прокуратуры?

— Конечно, рассказал.

— А когда это было? Когда они с вами разговаривали?

— На следующий день после убийства. Я-то думал, что навел их на след. Ну, я ведь видел человека, который шел к яхте, понимаете?

— А они так не считали?

— Они сказали, что разберутся.

— И больше с вами никто не разговаривал?

— Нет.

— А вы случайно не запомнили имена этих детективов?

— К сожалению, нет. Но у одного из них на щеке был шрам от удара ножом.

Когда без десяти час я подъехал к дому Лэйни, у нее в студии горел свет. Я позвонил ей из машины по мобильному телефону, и знал, что она будет ждать меня. Потому я удивился, увидев ее в халате и шлепанцах.

Лэйни сказала, что уже собиралась ложиться спать, когда я позвонил, и извинилась за свой затрапезный вид. Мы прошли в дом. Лэйни включила свет в гостиной и предложила мне выпить. Я отказался, тогда она налила себе бокал белого вина. Я сел на диван, обтянутый плотной белой тканью. Лэйни уселась в напротив, в кресло. Когда Лэйни закинула ногу на ногу, из-под халата на мгновение выглянул подол короткой синей ночнушки.

— Лэйни, — начал я, — когда ты уезжала со стоянки в половине одиннадцатого…

— Или около того, — сказала Лэйни.

— Ты видела машину, припаркованную у выезда из клуба — так?

— Так.

— Но ты не увидела никого в самой машине.

— Да, не увидела.

— А ты уверена, что не видела никого, кто ходил бы вокруг стоянки?

— Абсолютно уверена. Ну, разве что людей, выходивших из ресторана.

— А кроме них?

— Никого.

— Никого, кто прятался бы в тени? Какого-нибудь человека, который мог следить за яхтой? Который ждал, пока ты уйдешь?

— Я бы очень хотела ответить утвердительно, но увы.

— Никого, кто выглядел бы как Тень?

— А кто такой Тень?

— Персонаж комиксов. И плохих фильмов.

— Я о нем никогда не слыхала.

— Человека, одетого в черный плащ и черную шляпу с опущенными полями.