Анатолий Афанасьев. Крах одной карьеры
70-летию органов ВЧК — КГБ посвящается
Пролог
«Тойота» темно-синего цвета, мягко притормозив, свернула на площадь перед аэропортом «Шереметьево» и остановилась. Водитель не спеша открыл дверцу автомашины и бросил взгляд в зеркало заднего вида: дорога была пустынна. Удовлетворенно хмыкнув, он вышел, закрыл ключом дверцу. Закурил и неторопливо направился к входу в аэропорт. Было раннее утро. Большой холл аэропорта, залитый лучами солнца, наполовину пустой и от этого казавшийся сонным, жил размеренной жизнью. Одни пассажиры покупали свежие газеты, другие рассматривали стенды с моделями самолетов, третьи безразлично созерцали витрину ларька сувениров или сидели в буфете, потягивая кофе и лимонад и внимательно прислушиваясь к металлическому голосу диктора, то и дело сообщавшего о прибывших или отбывающих лайнерах. Слева у входа в таможенный зал красивая девушка а форме Аэрофлота нехотя разговаривала с молоденьким сержантом милиции. Человек из «тойоты» медленно прошелся по холлу, бросил взгляд на огромное табло расписания, покосился на часы и уселся в кресло. Достал из кармана свернутую газету и стал читать, изредка поглядывая по сторонам, явно не зная, как убить время. Прошло полчаса, и диктор объявил: — В аэропорту «Шереметьево» совершил посадку авиалайнер компании «Эрфранс», совершающий рейс Париж — Москва — Токио-Человек сложил газету, небрежно сунул ее в карман и неторопливо направился к выходу из таможенного зала. Минут через пятнадцать показались первые пассажиры только что прибывшего самолета. Они подходили к высоким столикам, заполняли декларации и, выхватив свои вещи с ленты конвейера, направлялись к турникетам для таможенного досмотра. Взгляд человека с «тойоты» остановился на невысокой девушке в модных очках. Тонкая, стройная фигурка, чуть удлиненное лицо, короткая стрижка делали ее похожей на подростка. Девушка прошла досмотр и, перекинув через плечо кожаную сумку, подняла чемодан, направляясь к выходу из зала. Затем остановилась, в упор посмотрела на встречавшего ее человека. Тот слегка поклонился ей: — Мисс Ирэн Горд? — Мистер Травински? — вопросом на вопрос ответила молоденькая пассажирка. — Вот и познакомились, — человек мягко пожал ее руку и взялся за чемодан. — Прошу… Перебрасываясь ничего не значащими фразами, они вышли из здания аэропорта. Подойдя к машине, Травински положил чемодан мисс Ирэн в багажник, сел за руль. Машина мягко тронулась с места. Мисс Ирэн с любопытством рассматривала проносившиеся за окном поля и небольшие рощицы, а Травински наблюдал эа ней в зеркало. — Как долетели? — нарушил он молчание. — Прекрасно, — быстро повернулась к нему Ирэн. — Правда, долго ждали вылета из Парижа… Туман. — Удивительно! Июнь месяц — и туман в Париже… — Травински покачал головой. — Как поживает старик Донован? Все так же брюзжит и жалуется на печень? Ирэн звонко расхохоталась, ее собеседник очень точно передал голос вечного брюзги — главного редактора журнала. — О, мистер Травински! По-моему, он стал еще большим брюзгой. Травински кивнул и, не глядя на собеседницу, негромко спросил: — А что там Билл натворил? Московская пресса ничего об этом не писала. Ирэн удивленно посмотрела на полноватое лицо с аккуратными усиками: — А вы разве не знаете? Его объявили… — она запнулась, — персоной нон грата. Предъявили обвинение в умышленном искажении фактов и в деятельности, не соответствующей статусу журналиста дружественной страны… Травински презрительно фыркнул: — Билл всегда отличался большими размерами пиджака и маленькими размерами шляпы… Ирэн засмеялась, улыбнулся и Травински, довольный, что его острота пришлась девушке по нраву. |
