— Больше никто не звонил?

— Вас спрашивала супруга второго секретаря посольства. Сказала, что вы обещали отвезти ее в какой-то магазин антиквариата, который сегодня открылся в Москве.

— Передай миссис Хант, что направляюсь туда, а потом заеду в посольство и расскажу, что там есть… Гуд бай!

Травински не смог сдержать улыбку: еще бы! Тайник заложен, и ничего подозрительного вокруг не обнаружено…

Гарри сел в кресло в холле и, делая вид, что просматривает газеты, внимательно оглядел через окно стоянку автомобилей. Все спокойно…

— Травински выехал на Волоколамское шоссе и направляется в Москву… — Холодный голос селектора вывел Петрова из задумчивости. Геннадий Михайлович даже не успел осмыслить, что, собственно, происходит, как раздался резкий звонок внутреннего телефона.

— Как это объяснить? — Голос генерала звучал так, словно это Петров едет к Москве, не сняв положенного тайника.

— Непонятно… — Геннадий Михайлович пожал плечами. — Но могу сказать одно, товарищ генерал, суета неспроста.

— Это я понимаю… Людей достаточно, Геннадий Михайлович?

— Вполне…

— Кто возглавляет группу захвата?

— Полковник Росляков и капитан Кудряшов.

— Удачи! Я у себя, если что…

Травински остановил машину на обочине, внимательно осмотрел бампер:

— Вы знаете, Ирэн, я думал, он отвалится, когда мы чиркнули по пеньку. Выдержал.

Гарри говорил, а сам внимательно поглядывал в сторону проселка, с которого только что свернул. «О'кей! Никого… Можно начинать…»

Он сел за руль. Холеное его лицо сразу ожесточилось, а руки в перчатках крепко сжали баранку.

«Наверное, он так выглядит всегда, когда видит жертву», — мелькнуло в голове Ирэн.

— Ирэн, — Гарри не смотрел на нее, — вы сейчас сядете за руль и поведете машину в сторону Москвы. Не доезжая сорок седьмого километра, остановите, я 6-.жду, а вы проедете чуть дальше столбика и будете ждать меня…

Машина тронулась. Травински неотрывно смотрел на шоссе, изредка бросая взгляды назад. Через десять минут он сказал:

— Остановите…

Вышел на шоссе, пересек его и скрылся в невысоком березовом леске. Ирэн, как и договаривались, проехала еще метров двести и остановилась. Сзади, в десяти шагах, стоял невысокий столбик с поблекшими цифрами на срубе: «47».

Травински долго не выходил из леска. Стоя в кустарнике, он внимательно смотрел, как Ирэн подняла капот и что-то стала там протирать, смотрел на проходившие машины, на лесную опушку, которую предстояло пересечь. Наконец решился. Нетерпеливым шагом пересек ее, остановился около столбика, нагнулся и еще раз быстро осмотрелся. Никого. Он сел, расшнуровал ботинок и стал его рассматривать, изредка трогая пальцем каблук, словно там вылез гвоздик.

Контейнер он заметил сразу и, потянувшись, взял его в руки. Быстрым движением открыл, достал капсулу и… тут же почувствовал чей-то взгляд. Вокруг него стояли люди. Двое беспрерывно щелкали фотокамерами, а один не отрывал от глаз кинокамеру. Травински мгновенно вскочил и хотел отбросить контейнер, но чьи-то руки крепко сжали его ладонь.

— Господин Травински! Вы задержаны за противозаконные действия… — У говорившего, пожилого человека с каштановыми с проседью волосами, голос был негромкий, глаза добрые, и только жесткие складки у рта давали понять, как трудно ему даются и этот тон, и эти слова.