- Oh, due non, mademu... Katherine! Такая девушка, как вы, не может, не должна быть одна! – Он больше не сомневался в намерениях скучающей путешественницы и в том,что жакет был забыт ею не случайно. Это придало ему уверенности в себе. – Вы позволите мне поухаживать за вами? - Жан сам открыл небольшой бар-холодильник, имевшийся в номере, и выжидательно посмотрел на Катю: - Что предпочитаете?

- Бренди, - наугад сказала она, усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу.

Он налил ей бренди, а себе плеснул виски и, держа оба бокала в руках, лакейски склонился перед нею. Залпом осушив свой бокал, Катя потребовала повторения. После третьего, основательно с непривычки захмелев, она сказала:

- И долго ты намерен бегать между мной и баром?

- Укажите мне мое место, и я в миг там окажусь, - ответствовал расхрабрившийся официант.

- Место мужчины у ног женщины, - брякнула Катя, слушая себя и не веря, что это она.

Не успела она докончить фразу, как Жан уже сидел на ковре перед диваном и, улыбаясь, выжидательно смотрел на нее снизу вверх. Его лицо было совсем близко. Она заставила себя протянуть руку и погладить его по щеке. В ответ он поцеловал ее колено.

Все внутренние и внешние заслоны были преодолены. Катя не сразу осознала, что он раздевает ее – осторожно и не слишком уверенно, не исключая, видимо, возможности, что в любой момент может получить по рукам и быть изгнанным. Но ни того, ни другого Катя не сделала. Чувствуя приятное головокружение, она откинулась навзничь и прикрыла глаза. А он уже устроился рядом с ней на диване, покрывая поцелуями ее тело. Жан добросовестно «работал», исполняя то что от него ждали. Поскольку диван не слишком подходил для этой цели, он на руках перенес ее в спальню.

Случайный парижский официант преподал Кате урок изысканной, детально продуманной «любви» со всем набором предварительных и последующих ласк. Но она ни на минуту не потеряла контроль над собой. Она наблюдала за всем, что с ней происходило, как бы со стороны, желая удостовериться, что действительно может нравиться мужчине, что тело ее с искусственно округленными формами, наконец, представляет из себя какую-то ценность. А главное, что оно воспринимается как ее собственное тело.

Позже, когда все это свершилось, Катю позабавила озадаченность, застывшая на лице Жана.

- Что-нибудь не так, ma petit?

- Оh, la-la! – воскликнул «детка».– Неужто мне выпала честь лишить тебя невинности?!

- Пусть тебя это не тревожит, - успокоила его Катя. И по-русски добавила: – Это всего лишь еще одна – последняя – из запланированных мною операций.

Достав из чемодана цифровую фотокамеру, купленную накануне, она изъявила желание сфотографировать своего первого любовника – еще  тепленьким, в постели.

– Продавец сказал, что это One touch камера. Всего одно нажатие кнопочки, и никаких хлопот. Я хочу испробовать ее на тебе, Жан, если не возражаешь.

Жан не возражал. Подождав, пока она разберется с новой техникой, он поочередно принимал непринужденно-картинные позы: сидя, лежа и в обнимку с подушкой, позволив ей запечатлеть себя «на долгую память».

По завершении съемок Катю словно подменили. Она стала холодной, отчужденной и надменной. Он снова был для нее всего лишь официантом.

 Жан рассчитывал остаться у нее до утра, тем более что следующий день планировалось провести вместе, но Катя заявила, что ему следует уйти. Он тотчас начал одеваться. И уже у двери решил уточнить:

- К какому часу мне подъехать за тобой, Кэтрин?

- Не утруждай себя, - небрежным тоном отозвалась она. – Нам нет больше нужды видеться. Ты выполнил свою миссию. И, можешь гордиться, справился с этим великолепно. Вот. Возьми. – Она протянула ему деньги.