– Меня не волнует, что вы обеспечите. Я знаю, что такое защита свидетелей. Вам наплевать на людей, на которых вы наступаете, чтобы добиться своих великих побед. Вы можете продолжить жить своей жизнью, в то время как я буду оглядываться всю оставшуюся часть своей? А как насчет моего отца? Должна ли я оставить его? Смогу ли перевезти его в совершенно чужое ему место? Сможет ли он взять с собой мою мачеху? Сможет ли она привести свою дочь? Нет? Я так и думала.

Кипя от злости, я выпрямилась и дала свой окончательный и уверенный ответ:

– Нет! Я не буду этого делать. Найди кого нибудь другого.

Со всей уверенностью, на какую была способна, я повернулась, чтобы выйти из туалета.

– Мы будем преследовать вас в судебном порядке, – холодно сказала Сара Йель.

Я остановилась как вкопанная. Так оно и было: она играла роль плохого полицейского.

– За налоговые преступления, – продолжила она. – Сальваторе Пиколло и Лука Мессана платили вам наличными, и в обоих случаях вы не отдавали то, что причитается Налоговому управлению. Недекларирование денежных средств, полученных в связи с оказанными услугами, является преступлением, которое может привести к тюремному заключению и, безусловно, повлечет за собой крупный штраф. И поскольку мы являемся правительственными чиновниками, мы обязаны сообщать о таких нарушениях и действовать, согласно букве закона.

Я медленно обернулась.

– Вы угрожаете мне?

– Нет, мисс Моррисон, – возразил Грегори. – Мы вам не угрожаем. Мы даем вам выбор. Можете либо оплатить причитающуюся сумму, которая, по нашим расчетам, при вашей налоговой ставке будет близка к ста тысячам к тому времени, когда все счета вашего отца будут приняты во внимание, либо… согласиться сотрудничать с нами.

Слезы обожгли глаза, когда я посмотрела на них обоих.

Ублюдки.

Я с трудом сглотнула, затем заговорила, каждое слово отдавалось еще большей болью.

– Что именно вам нужно, чтобы я сделала?

– Во первых, попытайтесь найти способ продлить свое пребывание с ним. Таким образом, мы сможем работать с вами, чтобы получить необходимую информацию. Все слишком внезапное или поспешное заставит его заподозрить неладное и замолчать.

– А что, если он не захочет продлевать отношения? – спросила я. – И вообще, почему вы считаете, что между нами существует привязанность?

– А ее нет? – спросила Сара. – Судя по словам Сальваторе об инциденте на благотворительном приеме, похоже, так оно и есть.

– Сальваторе оскорбил меня, и Лука помог Сальваторе понять ошибочность его поступков. Разве это не элементарная человеческая порядочность?

Сара Йель спрятала улыбку.

– Не для такого человека, как Мессана. Мисс Моррисон, как уже упоминалось ранее, мы преследуем его многие годы и знаем о нем больше, чем, вероятно, его собственная мать. Это не тот человек, которым движет привязанность или забота о ближних. Он посылал своих людей на верную смерть.

– И все же вы просите меня предать такого человека?

Обоим нечего было на это сказать.

– Ситуация все та же. Не поможете нам, вам грозит тюремное заключение. Если не хотите делать это ради себя, сделайте ради своего отца. Его сердце разобьется, если вы окажетесь в тюрьме.

При упоминании папы я вздохнула.

– Хорошо. Я помогу.

В ту же секунду, как я это произнесла, Сара Йель подняла с пола портфель, открыла его и достала прослушку. Грегори вышел из комнаты, пока она цепляла на меня провода. Она работала быстро и умело. Потом кому то позвонила.

– Работает?

– Четко и ясно, – последовал ответ.

– Хорошо. – Она повернулась ко мне. – Все, что вам требуется сделать, это разговорить его.