Поглощенный собственными мыслями, Гастон не обратил внимания на просительные нотки в голосе приятеля.

– С тех пор как я вернулся с войны, мне постоянно чего-то недоставало… – пробормотал он, пытаясь подобрать правильные слова.

– Je ne sais quoi? – закончил за него Лефу. Он не понаслышке знал, каково это: дать определение чему-то, чего, возможно, и на свете-то нет. Это примерно то же самое, как описать их дружбу с Гастоном.

Гастон повернулся и озадаченно поглядел на приятеля.

– Не знаю, что это значит, – сказал он. – Знаю одно: стоило мне ее увидеть, и я сразу же понял, что женюсь на Белль. И я не хочу торчать здесь и попусту терять время.

Ударив коня пятками по бокам, он во весь опор поскакал к городку – ни дать ни взять отважный герой, вернувшийся с войны. Отставший Лефу пришпорил своего косматого пони, так что животное прижало уши и… неспешно затрусило вслед за конем Гастона.

Она уже не раз и не два сталкивалась с этим героем войны, и всякий раз их беседа развивалась одинаково. Гастон надувался как павлин, хвастался свежими охотничьими трофеями и рассказывал о своих боевых подвигах, а Белль изо всех сил старалась не возводить глаза к небу. Горожане – особенно женщины – восторженно всплескивали руками и шепотом твердили, как Белль повезло, так что в конце концов девушка уходила восвояси, испытывая жгучее желание помыться. Она знала, что многие – хотя, если быть честной, то абсолютно все – незамужние девицы в городке считали Гастона завидным женихом. И все же Белль его на дух не переносила: было в нем что-то ужасное.

Вот как сейчас, подумала она, осторожно выглядывая из-за прилавка с сыром. Гастон сжимал в кулаке цветы и хищно, точно дикое животное, осматривал площадь. Белль застонала: бывалый охотник заметил ее и принялся проталкиваться через толпу, чтобы добраться до девушки. Белль повернулась и быстро пошла в другую сторону, надеясь, что жители городка отвлекут Гастона.

Она не видела, как к Гастону шагнула старая Агата, протягивая чашку, в надежде получить подаяние. Гастон посмотрел на бездомную женщину, и его губы презрительно скривились. Потом он заметил в ее руках блестящую металлическую чашку.

– Спасибо, карга, – сказал он, выхватил у Агаты чашку и перевернул. Лежавшие внутри монеты посыпались на землю, а Гастон поглядел на свое отражение в донышке чашки. Удовлетворенный увиденным, он небрежно швырнул Агате чашку и прошел мимо.

– Доброе утро, Белль, – воскликнул он, подбегая к девушке. Белль попятилась. – Какая у тебя чудесная книга.

Девушка выгнула бровь:

– Ты ее читал?

– В армии я много чем занимался, – туманно ответил Гастон.

Белль подавила смешок: прошла почти целая минута, прежде чем он перевел разговор на армию – кажется, это рекорд.

Гастон театральным жестом протянул ей цветы.

– Поставишь на стол за ужином, – пояснил он. – Мне присоединиться к тебе сегодня вечером?

– Извини, – поспешно сказала Белль и покачала головой, краем глаза высматривая пути к отступлению. – Не сегодня.

– У тебя много дел? – спросил Гастон.

– Нет, – ответила Белль и, прежде чем Гастон успел ответить или осознать ее отказ, поднырнула у него под рукой и пошла своей дорогой. Она успела услышать, как Гастон общается с зеваками, остановившимися поглазеть на «прекрасную пару», и при этом безбожно перевирает ее ответ. По его словам, выходило так, что гордая девица просто набивает себе цену.