Кит прочел все это в ее глазах. Он сделал глубокий вдох, потом выдох.

«Я погибла!»

– Спасибо, – проговорил он мягко.

Отвернулся от нее. И встал.

– Это можно использовать вместо бинта, – кивнул он на лоскут, оторванный от рубашки. – Завяжите его туго, но не слишком, не то кровообращение остановится и рука отвалится. А это по меньшей мере причинит мне неудобства.

Он сказал это в своей привычной шутливой манере. Мгновение ушло, будто его и не было.

Чертов джентльмен! Безумное желание медленно отпустило ее, оставив стыдливую пустоту внутри живота. Может быть, потом она поймет, что следовало поблагодарить его, но сейчас ей просто было стыдно: не за распутные мысли, а за то, что так беззастенчиво предоставила ему возможность, на которую он явно рассчитывал, а он предпочел этой возможностью не воспользоваться.

Следуя его инструкциям, Сюзанна забинтовала ему руку. Ее пальцы слегка дрожали.

– Так ваша рука не отвалится, – сказала она с напускным легкомыслием.

– Дома смажу рану солодовой мазью, она предохраняет от лихорадки, – сказал он.

«Может быть, у вас есть средство от лихорадки иного рода?»

– Надо запомнить, на случай, если на меня снова нападут с ножом.

– Ну, довольно, – холодно произнес Кит, и она замерла на месте, словно от пощечины. Кит сердито сунул руки в рукава того, что осталось от рубашки, надел сюртук. – Пора возвращаться.

Уже вечерело, когда экипаж доставил их домой. Кит уверил Сюзанну, что его кучер и лакей тоже хорошо вооружены и они в безопасности под их защитой.

– Рассказать тете Франсис о событиях сегодняшнего дня?

Кит повернулся к ней с вежливым участием.

– А вы сами как считаете?

Сюзанна на самом деле задумалась.

– Не хотелось бы ее волновать. Ведь я и дальше буду работать с вами.

Кит с готовностью кивнул. Воцарившееся в полутемном экипаже молчание становилось тягостным. Кит наконец его нарушил:

– Когда мне было семнадцать, я дрался на дуэли из-за Каролины Оллстон.

Некоторое время девушка пристально смотрела на него, пытаясь определить, каково его эмоциональное состояние.

– С лучшим другом, – добавил он. В голосе его звучало напряжение. Ему, видимо, стыдно вспоминать об этом, подумала Сюзанна.

– Вы его убили?

Кит вяло улыбнулся.

– Нет, он по-прежнему с нами. И по-прежнему мой лучший друг.

– И вы не знаете, что стало с Каролиной?

– Нет. Она исчезла на следующий день.

– Вы думали, она в Горриндже?

– Да.

Его ответы становились все короче.

– Вы ее любили? – робко спросила она.

– Думал, что люблю. Но мне было всего семнадцать. – Он произнес это небрежно, словно в семнадцать лет невозможно любить. Сюзанна хотела его подразнить: «Так в этом и состоит ваша скандальная известность?» Но что-то ее удержало. А когда он улыбнулся ей с обычной самоуверенностью, она подумала, что теперь лучше понимает смысл этой улыбки. Да, он умеет раскрывать тайны. Но тайну, которую, казалось, она разгадала, он тщательно скрывал. Кит так же раним, как и она, и сердце его разбито. Сюзанна улыбнулась ему, тряхнула головой и ни о чем больше не спрашивала. Она поняла, что только так может рассчитывать на его откровенность. Вскоре Сюзанна заснула.

Кит смотрел на спящую Сюзанну со смешанным чувством: в нем было несколько аспектов. Но стоило ему сосредоточиться на одном из них, как другой представлялся более значимым. Он уже начал считать себя романтиком, несмотря ни на что. Эта мысль и забавляла, и раздражала его. Агент секретной службы не может быть романтиком.