|
Розовый цветок в небе померк, Тэлли споткнулась об извилистый корень старого дерева, замахала руками, удержалась на ногах и остановилась. Что-то подплывало к ней из темноты. — Крой?.. Перед глазами у нее после вспышки фейерверка плясали зеленые пятнышки. — А ты не сдаешься, как я погляжу… Крой, широко расставив ноги, стоял на скайборде, парившем в метре от земли. Вид у него бы спокойный и уверенный. Он успел сменить серый шелковый комбинезон на черный как уголь и выбросил маску хищного красавца. Позади него парили на скайбордах еще двое, тоже в черном, — уродцы-подростки. Эти двое здорово нервничали. — Я хотела… — Голос Тэлли сорвался. Она побежала за этим типом, чтобы сказать ему: «Уходи, оставь меня в покое и больше никогда не возвращайся». Она хотела прокричать ему эти слова. Но все стало таким ясным и четким… Ей хотелось, чтобы эта ясность продлилась, и Тэлли понимала, что это вторжение Кроя в ее мир каким-то образом помогло ей увидеть мир так отчетливо. — Крой, сюда идут, — предупредил один из младших уродцев. — Что ты хотела, Тэлли? — спокойно спросил Крой. Она неуверенно заморгала. Она боялась, что если скажет что-то не то, между ней и миром снова встанет мутная стена. Тэлли вспомнила, что на лестнице Крой хотел ей что-то предложить. — У тебя что-то есть для меня, верно? Он улыбнулся и показал притороченную к ремню старую кожаную сумку. — Это? Да, пожалуй, ты к этому готова. Но есть одна проблема: сейчас не самое подходящее время отдавать его тебе. Сюда идут надзиратели. А может быть, и чрезвычайники. — Да, и через десять секунд они будут здесь, — заскулил один из младших спутников Кроя. Крой пропустил его нытье мимо ушей. — Но мы оставим это для тебя в Валентино триста семнадцать. Запомнишь? Валентино триста семнадцать. Тэлли кивнула и снова часто заморгала. У нее вдруг закружилась голова. Крой нахмурился. — Надеюсь, что запомнишь. Он ловко, одним движением развернул скайборд. Двое сопровождавших его уродцев последовали его примеру. — Еще увидимся. Жаль, что у тебя так вышло с глазом. Они помчались к реке, разделились, полетели в разные стороны и исчезли в темноте. — Жаль, что у меня так вышло… с чем? — растерянно повторила Тэлли. Она снова заморгала, и перед глазами у нее все поплыло. Она осторожно потрогала лоб. Пальцы стали липкими. Она оторопело уставилась на свою руку. На ладонь упало еще несколько темных капель. Только теперь девушка наконец почувствовала боль, пульсирующую в голове в такт с сердцебиением. Видимо, Перис расшиб ей коленом лоб. Кончики пальцев нащупали окровавленную полоску, тянущуюся со лба к щеке. Полоска была горячая, как слезы. Тэлли села на траву и вдруг задрожала с ног до головы. Фейерверк вновь озарил небо, и кровь на руке Тэлли стала ярко-красной. В каждой капельке, как в крошечном зеркальце, отражался сноп огней. Кроме фейерверка в небе появились аэромобили, много аэромобилей. Кровь все текла, и Тэлли чувствовала, как от нее ускользает что-то важное, что-то такое, что она хотела бы сберечь, удержать… — Тэлли! Она подняла голову и увидела Периса. |
