– Мы поможем, но это очень опасно. Для вас опасно.

– Опасность – моя работа, – коротко ответила принцесса.

Помолчав, дракон мягко встал с ковра. Подойдя к резному шкафу, темневшему в глубине помещения, он вернулся с малахитовой бутылью и двумя чашами. Принцесса пригубила ароматное белое вино.

– Внимайте каждому моему слову, – серьёзно сказал дракон. – Мы знаем, кто похитил принца Адама. Это совершила не Бхатми.

Синтия отпила из чаши.

– Видишь мою руку? – спросила она. – Прошлой ночью эта рука уничтожила тридцать воительниц Киндии. Лишь мига не достало мне, чтобы остановить их презренного рыцаря.

– Похититель желал, чтобы вы обвинили Бхатми, – мягко ответил дракон. – На самом деле, принц до сих пор в Камелоте. Преступление совершили повстанцы, именующие себя «Самцы».

Повисло напряжённое молчание.

– "Самцов" уничтожили ещё во времена моей прабабки, – сказала наконец Синтия.

– Верно, – согласился Теанор. – Но идея осталась жить. Несколько лет назад движение начало возрождаться; повстанцы приходили даже к нам, предлагали союз против «ведьм», как они называют королевские семьи.

Принцесса сузила глаза.

– Почему вы не доложили об этом королеве?

– Мы доложили, – улыбнулся дракон. – Но её это не заинтересовало.

Синтия подалась вперёд.

– Откуда вы знаете, кто похитил моего принца?

– Королева Сибел не обратила внимания на угрозу, – повторил Теанор. Усмехнувшись при виде лица принцессы, он продолжил: – Но нас это весьма встревожило. Несколько драконов согласились присоединиться к повстанцам. Они докладывают о каждом их действии.

Девушка подняла брови.

– Так вы знали о готовящемся похищении?

– Знали, – кивнул дракон. – И ничего не сделали, поскольку похищение принца – лишь первая ступень в коварном плане повстанцев.

Синтия отпрянула. В её голове лихорадочно скакали мысли.

– "Самцы"... хотят напасть на Камелот? – спросила она глухо.

Теанор рассмеялся.

– Ничего хуже вы представить не можете? – окинув принцессу внимательным взглядом, он протянул ей серый замшевый мешочек. – Возьмите.

Девушка хотела поднять руку, но не смогла её даже сдвинуть. По жилам разливалось странное онемение, чаша выпала из окаменевших пальцев.

– Что с вами? – спросил дракон. Он следил за Синтией холодными глазами хищника.

– Ты... ты... – принцесса попыталась вскочить, и впервые в жизни её натренированное, могучее, послушное тело отказалось повиноваться. Издав мучительный стон, Синтия рухнула на ковёр.

– Неужели вино было отравлено? – печально спросил Теанор. – Странно, ведь я пил из той же бутыли.

– Предатель! – прохрипела девушка. – Клятвопреступник!

Дракон улыбнулся уголками губ.

– Вы поверили истории об охотницах, – он покачал головой и текучим движением поднялся на ноги. – Наивное дитя. Энья ман'нарэ, олавэнта!

Принцесса смотрела на Теанора с бессильной яростью. А тот, окинув пленницу насмешливым взглядом, налил себе полную чашу отравленного вина и залпом выпил.

Между тем, за спиной Синтии раздвинулись шёлковые пороги. В дом крадущейся походкой вошёл громадный зверь, покрытый рыжей шерстью с полосками. Он напоминал тигра, но в глубоких кошачьих глазах мерцал разум, когтистые лапы больше походили на руки.