- Поди, конфетка, - возразила Нене, ставя в вазу благоухающие розы, которые она обожала, - а ты, наверно, забыла принести мне фото твоего жениха?

Обе подумали об идеальном лице Хуана Карлоса и несколько секунд избегали смотреть друг другу в глаза.

- Нет, зачем, он нескладный коротышка...

- До смерти хочется с ним познакомиться, ведь почему-то ты за него выходишь, ушлая. Он, наверно, очень интересный мужчина. Покажи мне фото коротышки... - не успела Нене закончить последнюю фразу, как пожалела, что произнесла ее.

- Удобные эти кресла, нет, милый, чулки ты мне не трогай!

- Луисито! не смей, а то получишь а-та-та... подожди, сейчас я дам тебе пирожное, - и Нене направилась в кухню, чтобы согреть воду для чая.

- Ты Луисито, а твоего братика как зовут? - улыбнулась Мабель ребенку, пытаясь отыскать в его чертах какое-нибудь бесспорное сходство с мужем Нене.

- Мабель, иди, я покажу тебе дом.

Оказавшись вдвоем на кухне, женщины не смогли устоять перед нахлынувшими воспоминаниями. Столько вечеров провели они на той, другой кухне Нене, пока за окном завывал пыльный ветер пампы.

- Знаешь, Нене, хорошо бы сейчас выпить мате, как в старые времена... сколько мы уже не пили мате вместе?

- Тыщу лет, Мабель. Примерно с той поры, как я стала Королевой весны... а теперь у нас апрель 41-го...

Обе умолкли.

- Нене, говорят: любая ушедшая пора лучше была. Разве это не правда?

Они вновь умолкли. Обе нашли ответ на этот вопрос. Один и тот же: да, прошлое было лучше, ибо тогда обе они верили в любовь. Безмолвие сменилось тишиной. Угасающий свет сумерек просачивался через слуховое окно и окрашивал стены лиловым. Мабель, не будучи хозяйкой дома, но не в силах больше выдержать унылую тоску, без спроса зажгла лампочку, свисавшую с потолка. И спросила:

- Ты счастлива?

Нене ощутила, что соперник, превосходящий ее хитростью, совершил внезапное нападение. Она не знала, что ответить, собиралась сказать "грех жаловаться", или "всегда есть свои 'но'", или "да, вот у меня два сыночка", однако предпочла пожать плечами и загадочно улыбнуться.

- Видно, что ты счастлива, у тебя семья, какую поискать...

- Да, грех жаловаться. Мне бы, конечно, хотелось квартиру побольше, чтобы взять служанку с проживанием, а то укладывать ее спать в гостиной слишком уж несподручно. А знаешь, сколько возни с этими ребятишками? Сейчас начнется зима, и пойдут простуды... - Нене предпочла умолчать о своих прочих жалобах: что она еще не бывала ни в одном ночном клубе, что никогда не летала на самолете, что ласки мужа для нее не... ласки.

- Но они такие крепыши... Ты часто выходишь в город?

- Нет, куда я пойду с этими двумя, если они без конца ревут-хнычут? или писают-какают. Заведи детей, сама увидишь.

- Не будь у тебя их, ты бы о них мечтала, не жалуйся, - прибавила Мабель с лукавством, так как и сама не стремилась к этой рутинной жизни матери и жены, но разве предпочтительнее сидеть незамужней в городке, оставаясь мишенью для злословия?

- Ну а ты про себя-то расскажи... много детей хочешь?

- Мы с Густаво договорились, что не будем заводить детей, пока он не доучится. Ему осталось мало предметов, но он все никак не сдаст, и еще он...

- А что он там изучает?

- Будет доктором экономических наук.

Нене подумала, насколько солиднее, чем аукционист публичных торгов, смотрелся бы доктор экономических наук.

- Мабель, расскажи мне что-нибудь про Вальехос.

- Ну, свежих новостей у меня нет никаких, я ведь уже больше месяца в Буэнос-Айресе, с этими приготовлениями.

- Хуан Карлос все еще в Кордове? - Нене почувствовала, как краска заливает щеки.

- Да, похоже, ему лучше. - Мабель взглянула на голубое пламя газовой конфорки.

- А Селина?

- Так, более-менее. Чего об этом говорить, можешь себе представить. Она пошла дурным путем, известно: с коммивояжерами связываться - гиблое дело.