— Нет, Господи, нет, только не это…

— Я ведь видела вас двоих в кабинете в тот день! Я вернулась от врача, я бежала к тебе, а ты… ты обнимал эту ведьму и клялся ей, что у нас с тобой не будет больше детей. Ты ласкал ее, а она в это время рассказывала, как будет растить моего ребенка без меня! Я счастлива, что разлучила вас, что Росария убралась из этого дома, что все кончилось. Жаль только, что ты смог меня разыскать. Ты не заслуживаешь своей дочери, ты не заслуживаешь моей любви! Я пыталась, несчастная идиотка, я столько раз пыталась оправдать тебя, простить, забыть, но сегодня этому пришел конец! Я услышала все, что ты хотел сказать.

Теперь по всему ее телу разлилась пугающая слабость, Джилли едва стояла на ногах. Однако взгляд синих глаз, устремленный на смуглое лицо Джанкарло, был тверди ясен.

— Хочешь убить моего ребенка? Только вместе со мной!

Он дернулся, словно от удара и прошептал, задыхаясь:

— Вот именно…

Кровь отхлынула от щек Джилли. Получить нож в сердце было бы проще.

— Впредь я скорее увижу тебя в аду, чем рядом со мной, Джанкарло. Не приближайся ко мне больше никогда, слышишь? Никогда!

Огромные руки взметнулись вверх, и Джилли с ужасом и изумлением увидела мольбу на его лице.

— Нет, Джилли, нет, ты не поняла меня! Я… я знаю про то, что случилось с твоей матерью.

— Да? А знаешь ли ты, что моя мать и дядя Том были любовниками в юности, и он продолжал любить ее всю жизнь?

— Нет, этого я не знал. Я знаю, что она умерла родами, и что это может случиться и с тобой, вот почему я сказал «вот именно».

Она не верила своим глазам. Боль, отчаяние в карих глазах Джанкарло бились, словно волны в шторм, а еще в этих глазах горела любовь.

— Если бы мне пришлось выбирать между рождением ребенка и твоей жизнью… Я лучше заложу свою бессмертную душу всем дьяволам преисподней, я погублю себя, но я не могу потерять тебя снова.

Она подошла, все еще не веря, тихо взяла его за руку и спросила потрясенным шепотом:

— Ты… боишься за меня?

— До смерти! В тот день, когда родилась Анна-Лу, доктор Крезо все мне рассказал. И про твою мать, и про то, что ты не любишь говорить об этом, и про то, что роды были очень тяжелые… В тот момент, когда он говорил все это, я вдруг с ужасающей отчетливостью понял, что мог потерять тебя, не увидеть тебя больше никогда, Джилли! И знаешь… именно тогда я впервые понял, что люблю тебя.

— Значит, ты не любил меня, когда женился на мне?

— Скажем так: я не знал, что такое любовь. Хочешь знать всю правду? Мы встретились с тобой, и я увидел прелестную, веселую, полную жизни девочку, я хотел тебя, я жаждал обладать тобой! Затем из-за дурацкой путаницы с моим именем я потерял тебя первый раз. Гордость, вернее, глупость твердила, что я не должен гоняться за женщиной, особенно за той, которая меня бросила. Я пытался заводить романы, но они меня больше не радовали, я не хотел никого, кроме тебя. За те пять месяцев я ни разу не изменил тебе с другими, Джилли!

Она не смогла сдержать насмешливой улыбки.

— Бедняжка! Как ты это вынес…

— Потом я узнал, что ты беременна, и стал тебя разыскивать. Тогда я еще не думал о женитьбе, однако сделал тебе предложение, едва увидев тебя. Мне казалось, я просто поступаю, как порядочный человек, кроме того, семье нужен наследник, так почему не жениться на тебе?..

— Не хочу этого слышать.

— Нет, ты хотела правду! Иногда мне казалось, что ты и впрямь авантюристка, а Росария подливала масла в огонь, но я ее не слушал.