– Чего ты ржешь? – спросила грубо.

   – Во-первых, ты очень дурнеешь, когда злишься. Во-вторых, ты неправильно все поняла. Совсем неправильно.

   – А как прикажешь тебя понимать?

   – Во-первых, видеться мы с тобой будем, только когда и если ты захочешь. Во-вторых, я не собираюсь держать тебя взаперти, как какую-нибудь гейшу. У тебя появится множество дел.

   – Каких еще дел? – нахмурилась она.

   – Самое главное: ты пойдешь учиться.

   – Учиться? Куда?

   – В одно частное заведение.

   – Такая же туфта, как твой ВГИК?

   – Нет. Не чета ВГИКу. Это очень элитное и закрытое заведение. И, кстати, дорогое – но платить за тебя буду я.

   – И чему меня там станут учить?

   – Примерно тому же, что и во ВГИКе. Но на другом уровне, куда выше. Актерскому мастерству. Движению. Речи. И к тому же – иностранным языкам (очень серьезно, не сравнить с творческим вузом!), этикету и куче разных других полезных дисциплин.

   – И на кого меня будут учить? – нахмурилась она. – Какой такой профессии? Шпионки? Проститутки?

<p>   – Деликатного – но не интимного! – Андрей сделал решительно отстраняющий жест. – Я подчеркиваю – совсем не интимного! Спорить не стану: интим тебе, Алиска, конечно, предлагать будут. И, возможно, часто. Но тебе его, наверно, и так предлагают. Ты у нас девушка видная. И как ты, скажи мне, с надоедами обычно поступаешь?

   – Посылаю, – хмуро буркнула Алиса.

   – Вот и сейчас будешь посылать. Подчеркиваю еще раз: по роду своей работы ты совершенно не обязана оказывать секс-услуги. Наши клиенты платят совсем не за это.

   – А за что?

   – За то, что рядом с ними находится молодая, красивая, умная женщина. Просто – находится. На приеме, или на премьере, или в ресторане. Вот представь: миллионер (или там правительственный чиновник) получил приглашение на прием. Скажем, на презентацию нового банка. И с кем ему прикажешь идти? С женой? Но миллионерам и тем более чиновникам – обычно за сорок. Или – под сорок. Женились в советское время рано, обычно на ровесницах. Значит, и супружнице нашего VIPа примерно столько же. Но если мужчина, да еще с деньгами, к сороковнику имеет вид самый процветающий, то женщины, как правило, уже выходят в тираж. Даже богатые. Морщины, дряблая кожа, животик... Никто из друзей, или гостей, или партнеров на такую не клюнет. Никто не возбудится. Никто о ней назавтра не вспомнит, и никто этому богачу не позавидует. Другое дело, если он придет с девушкой – молодой, умной, красивой. Вот тут он их всех уест. Такой эффект произведет – мало никому не покажется. Красивая молодая женщина – как галстук от «Диора» или «Мерседес»! Статусная вещь!

   – Значит, вещь, – проговорила Алиса, вспоминая «Бесприданницу», монолог из которой она пыталась прочесть на творческом конкурсе. – Я буду вещью.

   – Знаешь, – усмехнулся Теплицын, – вещь не говорит на иностранных языках, и в бизнесе не разбирается, и об искусстве не спорит. А ты – будешь.

   – И насчет интима ты врешь. Все равно эти твои клиенты начнут меня в койку тащить, – горько заметила Алиса.