— Она заходила куда-нибудь в доме, кроме спальни миссис Теллер? Например, в кабинет?

— Нет, сэр. Я бы знала, если бы было иначе.

— И она взяла из дома только одежду?

— Да, сэр. Я спросила ее, как себя чувствует мистер Теллер. Она сказала, что миссис Теллер задержится в Лондоне, пока врачи не выяснят, что с ним. Судя по ее лицу, она была обеспокоена. А одежда, которую она взяла, была в основном черная.

И, подумал Ратлидж, два дня назад Эйми Теллер знала, что Уолтер Теллер исчез.

Вернувшись в Лондон, Ратлидж снова отправился на Марлборо-стрит и Болингброк-стрит повидать Эдвина Теллера и его брата Питера. Но никто из них не вернулся в город.

Он поехал в свою квартиру, чтобы переодеться, и нашел на пороге телеграмму.

Приближалась гроза — стало темно, и ветер разносил бумажки из сточной канавы, покачивая цветы в соседнем саду.

Война научила многих людей, что телеграммы приносят плохие новости. Пропажа без вести. Смерть. Конец надежде. Ратлидж наклонился, чтобы поднять телеграмму, ощущая сильное предчувствие, что ее не следует вскрывать.

«Война окончена, — сказал Хэмиш. — Больше некого убивать». — В знакомом голосе слышалась горечь.

Ратлидж подобрал телеграмму с порога и сунул ее в карман, когда над головой сверкнула молния и ударил гром, напомнив грохот французских орудий.

Он налил себе выпивку, вынуждая образы, теснившиеся в его голове, вернуться во тьму, откуда они пришли, и на сей раз ему удалось разрушить чары. Или же это стихающая буря, удаляясь вниз по реке, стерла воспоминания о войне? Ратлидж не мог быть уверен. Он нашел чистую рубашку, надел ее и полез в карман за телеграммой.

Небо достаточно очистилось, чтобы Ратлидж мог прочитать текст, не зажигая лампу. Он узнал имя под сообщением и понял, что его предчувствие было верным.

Телеграмма была подписана Дэвидом Тревором.

Волна вины захлестнула его. Слишком много писем от его крестного оставалось без ответа. Это, безусловно, был призыв приехать в Шотландию и объясниться.

Тревор жаловался в последнем письме: «Занят расследованием? Неужели добрых горожан Лондона убивают с такой скоростью, что ты не можешь найти минуту для нас? Мне трудно в это поверить». Ратлидж почти слышал в его словах насмешку, неуверенность и печаль.

Он изучил краткое сообщение: «Приезжаем завтра. Тчк. Встреть нас на вокзале».

Далее было указано время прибытия поезда.

Ратлидж не без паники задумался над словом «нас».

О боже, только не вся семья!

Но нет, Тревор, должно быть, имел в виду себя и своего внука.

Ратлидж выругался, чувствуя себя загнанным в ловушку, из которой нет выхода.

Он нашел зонтик и вернулся к своей машине, поехав по мокрым улицам к дому своей сестры. К счастью, она оказалась на месте, и он вошел в дом, почти крича ее имя.

— Иен, я не глухая и не на чердаке. В чем дело? — осведомилась Франс, спускаясь по лестнице.

Ратлидж протянул ей телеграмму.

— Тревор приезжает. Ты знала? Боюсь, ему придется остановиться у тебя, так как я не успею сделать свою квартиру пригодной для обитания. — Мысль о присутствии там Тревора, слышащего, как Ратлидж кричит по ночам, была невыносимой. Объяснить причину криков он был не в силах. И Тревор обратился бы за объяснениями к Франс.

— Обитаемой? Не говори глупости. Когда твоя квартира не была скрупулезно аккуратной? Иногда я думаю, действительно ли ты живешь в ней.