Хирата начал хромать — это плохой признак. Он вспомнил последний урок, который ему пытался вдолбить Озуно. Яростно размахивая правой рукой, сжимавшей мясницкий нож, он поднял левую и махнул ею в сторону. Взгляд Тораи непроизвольно последовал за ней. Отвлекшись, он промедлил — достаточно долго для того, чтобы Хирата успел рубануть его по голове. Тораи сумел отразить удар, но при этом потерял равновесие и попятился. Хирата ударил снова, но волна изнеможения уже нависла над ним. Нож пролетел в стороне от Тораи на целую ладонь. Тот оправился и вновь перешел в атаку. Нож в руке Хираты становился все тяжелее и тяжелее. Собственный вес тянул его к земле. Он поднял левую руку и повел ею из одной стороны в другую, нацеливая заряды энергии в разные части тела противника.

Тораи вздрагивал, словно получая удары в грудь, по ногам и плечам. Глаза его забегали, пытаясь обнаружить причину боли. Он принялся размахивать мечом, даже не стараясь попасть по врагу. На его лице появилось выражение ужаса — он понял, что Хирата захватил под контроль его разум. Безударная техника сделала из него комок судорог. Он и Хирата превратились в партнеров по странному танцу, в котором рука Хираты вызывала конвульсивное движение тела Тораи. При очередном па Тораи по инерции завертелся и проскочил мимо Хираты, и тот, извернувшись, ударил его ножом в бок. Тораи взвизгнул.

Кровь брызнула из раны. Тораи со стоном рухнул в грязь и один раз дернулся. Глаза, которые глядели на Хирату, испускали дикий свет.

Волна усталости обрушилась на Хирату с сокрушительной силой. Кости и мышцы его будто превратились в вату. Сердце стало биться медленнее — плоть потребовала отдыха. Нож выпал из его руки; глаза закрылись; колени подломились. Он провалился в мертвый сон еще до того, как рухнул рядом с Тораи, партнером по бою, который соединил свои силы с его, чтобы обеспечить ему победу.

Больше он ничем не мог помочь Сано. Это было его последней мыслью.

30

— Это она придумала, — сказала госпожа Мори, указав на Юкон.

— Нет, она, — возразила Юкон.

Виноваты были обе. Однако Рэйко нужно было знать, кто из них выдумал заговор. Она подозревала, что это Юкон, и ее удивляло, почему та не торопится присвоить себе лавры вдохновителя, особенно теперь, когда она с таким удовольствием расписывала свое участие в исполнении плана.

Юкон повернулась к госпоже Мори:

— Неужели вы не помните, как сказали мне: «Правда будет здорово, если умрут и мой муж, и госпожа Рэйко?».

— Помню… но ведь я только сказала. — Госпожа Мори наморщила лоб. — Не думаю, что я на самом деле имела это в виду.

— Конечно же, имели.

С удивлением Рэйко подумала, что, похоже, мягкая и покорная госпожа Мори и стала зачинщицей всего бесчинства!

— Но ведь это твои слова: «Правитель Мори и госпожа Рэйко еще слишком полны здоровья и сил, чтобы в скором времени умереть. Нам нужно самим все устроить», — сказала госпожа Мори.

— Хорошо, а кто сказал: «Мы могли бы проникнуть в одну из ночей в спальню правителя Мори и зарезать его»? — вскинулась Юкон. — «А в следующий раз, когда госпожа Рэйко придет в имение, мы можем прикончить и ее».

— Ты говорила, что тебе недостаточно, чтобы госпожа Рэйко просто умерла! — вспылила госпожа Мори. — Не ты ли хотела, чтобы она была обесчещена и наказана за что-то, чего она не делала, как и твой сын?

— Ладно. Но вы сказали, почему бы не избавиться от них обоих и не разделаться со всеми делами одним ударом!

— Это ты! Это ты придумала убить его и сделать так, чтобы все выглядело, будто это она его убила!

— Хорошо, может, и так.