Опять за семью намекают. Хотя, какие уж тут намеки. Прямо в лоб, все, кому не лень. То папаша Владика батей по глазам стегал. Еще не мне, конечно, Славику, но тем не менее. То теперь тренер. Этот хотя бы без четких определений и ярлыков. На том спасибо.

Я то, как раз, все прекрасно понимаю. Не просто так ведь хотел разорвать связь с отчим домом. А оно, вон как, повернулось. Рвал я ее, рвал, а меня обратно приволокло. Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца… Вспомнил Пушкина Александра Сергеевича и хохотнул себе по нос. Удивительно подходящая ситуации фраза.

— Белов? Ты чего тут шатаешься? — Шел, опустив голову вниз и по сторонам не смотрел. Соответственно, того, кто со мной заговорил, сразу не увидел.

Это был мужик, лет сорока. Дядя Вова… Знал его. Вернее, Славик, конечно, знал. Теперь и я знаю. Наш врач. Само собой, дядей Вовой мы называли его за глаза. Так-то он Владимир Иванович.

— Да к тренеру ходил. Поэтому отстал от остальных.

— А… Понял. — Дядя Вова как-то многозначительно посмотрел мне в лицо. Прямо заглянул вопросительно. Будто на этом лице что-то должно быть особое. — Ну, хорошо... Значит, у себя Сергей Николаевич. Давай, шуруй. Парней твоих видел. Уже переоделись, к скамейкам пошли в сквере.

Владимир Иванович махнул рукой и направился к тренерской.

Я отошел на значительное расстояние, когда меня вдруг осенило. Как бы тоже не по мою душу он поструячил к Сергею Николаевичу... Так смотрел странно. Со смыслом.

Короче, может это и глупо, но я развернулся и потопал обратно. Правда, перед дверью комнаты, где сейчас находились и тренер, и наш врач, постарался двигаться, как можно тише. На коньках, конечно, особо не затихаришься. Хорошо, что на паркетном полу холла и коридоров, где находились тренерские, лежали толстые ковры бордового цвета. Они значительно приглушали звук. Дверь была слегка приоткрыта. Буквально на пять — семь сантиметров. Хоть и не очень хорошо, но все равно разговор можно разобрать. Я наклонился ближе, почти припав ухом к щели, откуда доносились голоса.

— Ну, и что? Мордвинцев не успокоился? — Говорил дядя Вова. Он был немного раздражён. Чувствовалось это в его словах.

— Нет… — В интонации тренера наоборот, была какая-то усталость. — Побежал к Фирстову.

— Погоди… К Владимиру Вячеславовичу? Который председатель Воронежского областного спорткомитета?

— К нему… Сегодня утром тот лично вызывал для беседы по Белову. Мол, на команду возлагаются большие надежды, а у меня играет центрфорвард, чей отец — рецидивист-уголовник. Мол, дети за отцов, конечно, не отвечают, но так ведь Белов упорно идет по стопам родителя. В общем, вот такая история на протяжении часа. Замучался слушать. Спорить не стал. Сказал, разберусь сам. Ему, конечно, не понравилось.

— Думаешь, все-таки отец Владика постарался?

— Да конечно. Вспомни, когда Белов подрался с Мордвинцевым-младшим. Тренировку закончить не успели, Евгений Семенович уже был здесь. Я так понял, что Влад успел сбегать к ближайшему телефонному автомату. А то и с вахты вон позвонил.

— Согласен. Владик от меня выскочил, как ошпаренный. После того, как нос вправили. Бубнил, что всем покажет кузькину мать.

— Мммммм… Еще один? Мы уже видели эту мать. Ничего, пережили. — Тренер тяжело вздохнул и замолчал. Дядя Вова тоже притих.

Наверное, надо уходить. А то сейчас решат выйти, а тут — я. Сразу поймут, что подслушивал. Некрасиво получится. И ведь не объяснишь им, ребята мне, блин, надо. Я ни черта не соображаю в обстоятельствах и фактах.

Сделал осторожно шаг назад, планируя удалиться по-английски.

— Так что думаешь, Серёг? Будем убирать? — В голосе дяди Вовы появились каки-то новые интонации.