— Постарайся не влипать в неприятности, — напутствует меня на прощание Стенли.

Открываю дверь и бегу в комнату — за рюкзаком и вещами. Ключи вроде в сумке лежали, где же они? Шарю за диванными подушками, заглядываю под сам диван. Наконец, ключи обнаруживаются в столовой, среди каких-то конвертов.

Уже на пороге вспоминаю про сломанную машину. А я вообще забрал у Сэма предохранители и аккумулятор? В панике мчусь наверх, в спальню. Там, конечно, ни аккумулятора, ни предохранителей. Медленно возвращаюсь на кухню, внимательно осматривая все по пути, — я же так вчера, наверное, шел? Дверца шкафа в коридоре чуть приоткрыта. О, чудо — там вместе с пустой банкой из-под пива обнаруживаются и запчасти. Еще там валяется какой-то плащ; видимо, я спьяну скинул его с вешалки. Вешаю его назад, и вдруг что-то с громким стуком выпадает на пол.

Пистолет. Серебристо-черный «Смит-и-Вессон». Смотрю на него и не могу поверить собственным глазам. Не игрушка, настоящий. Потом встряхиваю злосчастный плащ. Большой и черный, совсем как на том видео.

Значит, из этого пистолета застрелили моего брата.

Осторожно засовываю оружие и улику подальше в шкаф.

Когда, интересно, она решила его убить? Наверное, уже после Атлантик-Сити, ведь не могла же она тогда знать о его сделке с федералами. Видимо, пришла к нему в квартиру и увидела бумаги. Нет, брат не мог так сглупить. Увидела, как с ним беседуют Хант и Джонс? Фэбээровцы — про них же все понятно с первого взгляда.

Но убивать за такое? Зачем?

Дом принадлежит моей матери, и плащ висит в ее шкафу, а значит — это ее плащ.

И пистолет тоже.

ГЛАВА 12

В понедельник утром встречаю Лилу по пути на французский. Девушка смотрит на меня с обожанием и улыбается. Мне страшно не нравится, что она так от меня зависит, но к отвращению примешивается и мерзкое удовлетворение: ведь Лила думает только обо мне. Нехорошо, нужно держать чувства под контролем.

— Ты была в квартире Филипа?

Она неуверенно открывает рот — наверняка сейчас что-нибудь соврет.

— Я нашел твою сигарету.

— Где?

Лила обнимает себя за плечи, словно пытаясь защититься от вопросов.

— А ты как думаешь? В пепельнице.

Мрачнеет. Надо срочно менять стратегию. Девушка закрылась от меня, как будто в доме заперли все окна и двери — не войдешь.

— Скажи, что это не твоя сигарета, и я поверю.

Черта с два поверю, точно ее «Житан». Но в запертый дом попасть проще всего, если тебя впустят через парадную дверь.

— Мне надо на урок. Встретимся на улице во время обеденного перерыва.

Мчусь на свой французский. Мы переводим отрывок из Бальзака: «La puissance ne consiste pas a frapper fort ou souvent, mais a frapper juste».

«Главное — не в силе или частоте, но в меткости».

Лила ждет меня возле столовой. Короткие светлые волосы сияют на солнце, как нимб. При ходьбе юбка чуть задирается, открывая краешек белых чулок. Я старательно отвожу глаза.

— Привет.

— Сам ты привет.

Она улыбается своей сумасшедшей голодной улыбкой. Все обдумала, собралась и определилась, что рассказать, а о чем умолчать. Засовываю руки в перчатках поглубже в карманы.

— Итак. Не знал, что ты все еще куришь.

— Давай прогуляемся.

Мы, не торопясь, идем по направлению к библиотеке.

— Летом начала. Курить. Не хотела, но в компании отца все вечно курят. И руки надо чем-то занять.

— Понятно.

— Трудно бросить.