|
Через секунду на экране загорелась надпись «ОК», пробежали колонки цифр и символов, и с «Фобоса» ответили: — АВТОМАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ. ГОТОВНОСТЬ ШЕСТЬ МИНУТ. — ФОБОС, СИГНАЛ ПРИНЯЛИ. ПОТОМ ОТМЕТИМСЯ. — Ивен отключил переговорное устройство, крутанулся в командирском кресле и крикнул Джоссу: — Эй, приятель, у тебя в запасе шесть минут! Скоро будешь нужен мне наверху. Пение прервалось. — Я буду готов раньше, — бодро ответил Джосс. — Только вот соберу сливки своей коллекции. Ивен удивился: какие сливки могут быть в коллекции старинного хлама, состоящей из резиновой поющей мыши да макета космического корабля, похожего на испорченный электроутюг, шипящий искрами и дымом? Эти предметы, когда-то считавшиеся увеселительными, попросту шокировали Ивена своей нелепостью, зато Джосс сходил от них с ума. Тяжелая сумка грохнулась в проход, ведущий к передней рубке. — Здесь на кругленькую сумму! — сообщил Джосс сияя. — Неужели продашь что-нибудь из своих сокровищ? Джосс показал на один из кубиков: — Это пойдет на аукцион. Подлинный «Мистер Эд». — О Боже! — застонал Ивен, стараясь скрыть глубокое облегчение от того, что Джосс наконец-то продает эту дрянь. Джосс широко улыбнулся и нырнул обратно в кабину. — А как твои приятели? — спросил он. — Наверное, ты собираешься все три недели примерять боевые костюмчики и слушать всякую чушь о лазерных системах с обратной связью? — Ну, не все три… — мягко ответил Ивен. Джосс фыркнул, явно недовольный тем, что ему приходится отвлекаться от приятной возни, вышел в переднюю рубку и посмотрел на экран. Марс был уже совсем рядом. Он занимал почти весь иллюминатор: красновато-коричневый и бугристый, выразительно испещренный сетью каналов, с ледяной, подернутой дымкой шапкой северного полюса, уже начинающей уменьшаться от возгонки углекислого газа в атмосферу. — Весенняя пора на Марсе романтична, не правда ли? — спросил Джосс, откидываясь на спинку кресла. — Лично я предпочитаю Париж, — отозвался Ивен. — Там теплее. — Ну, на каких-то пятнадцать градусов. — По Цельсию. К тому же на бульваре Сен-Жермен, слава Богу, не нужны дыхательные маски. — Неженка! — хмыкнул Джосс. — А с каких это пор ты стал романтиком, Мистер Спокойствие и Хладнокровие? Джосс взглянул на него искоса. — Даже у сопа бывает в жизни всякое. Я, например, помню, как ты… — Да-да, а я вот припоминаю, как ты напичкал подслушивающими устройствами весь мой кубрик, дорогая Ирландская Грязнуля! — Я делал это для безопасности! — попытался оправдаться Джосс и густо покраснел. Ивен улыбнулся. В последнее время подкалывать Джосса было легко: тот, как мальчишка, клевал на каждую удочку. Гудок стыковочной тревоги смолк. Джосс шустро выпрыгнул из кресла. — Выметайся-ка с моего места, ты вечно недовольный и завистливый валлийский выкормыш! Ивен, посмеиваясь, привстал, и они поменялись местами. — Пристегни ремни! — сам пристегиваясь, напомнил ему Джосс. — Зачем? Ты, никак, надумал устроить нам еще одну маленькую аварию, как тогда на Виллансе? — Ивен пристегнулся. — Ну вот, ударился в воспоминания, — проворчал Джосс. И тут же Ивен почувствовал толчок, вызванный временным отключением ионных двигателей. Вступила в действие система торможения. — ЕСТЬ СТЫКОВКА! — доложил Джосс службам сближения. — ВЕЛЕС, ПЛОЩАДКА 23, — ответила со станции какая-то скучающая молодая женщина. |
