|
— Я думал, ты вытащишь из сумки какого-нибудь котенка… Джосс покосился на него. — Да, конечно, — сказал он. — Скажи спасибо, что я еще не прихватил с собой свой кристалл с документальной записью уличных шествий времен Второй Русской Революции. И прекрати смотреть на меня так. Ивен остановился. — Слушай, парень, да ведь это слишком ценная штука, чтобы продавать ее здесь! — Ивен, — прервал его Джосс, — таможенные правила… Ивен фыркнул. — Пошли дальше, — сказал он, — и ничего мне не говори, если ты не хочешь исчерпать мою доверчивость. Хилтон был старшим из отелей Велеса. Старая половина здания располагалась под землей, новая часть — небоскреб в стиле Ван дер Роя — представляла собой безвкусную бетонную коробку, мутными стеклами отражающую пестроту разбросанных вокруг строений. Они добрались до гостиницы в маленьком открытом автобусе, бегущем по рельсам, впаянным в пластиковый пол подземного коридора. — Это место напоминает ферму для разведения кроликов, — сказал Джосс, осмотрев многочисленные подходы к другим переходам и туннелям. Ивен кивнул. — Да, у них было время порыться в земле, — сказал он. — А грунт под Велесом все же стабильнее, чем в других местах. Никаких беспокойств по поводу землетрясений. Они окопались вглубь на двадцать или тридцать этажей, но, кажется, решили остановиться, когда расходы на надземное строительство снизились. Даже на Марсе люди хотят видеть небо. — Ну — приехали. Они нерешительно остановились перед огромной застекленной норой, которая называлась входом в гранд-отель, и еще раз спросили себя, можно ли привыкнуть к тому, что это гостиница, а не самая глубокая могила. Снаружи Хилтон выглядел аскетически. Но архитектор, проектировавший холл, явно работал в стиле Позднего Декаданса: широкие ступени, выложенные пушистым красным ковром, прикрепленным к ним медными прутьями, начинались сразу же у стоянки автобуса. Псевдокоринфские колонны белели на фоне полированной меди, а напротив выложенной фальшивыми алмазами стеклянной двери стоял швейцар с таким количеством нашивок и медалей, какое встречалось разве что у очень старых генералов. Джосс осмотрелся и решил сохранять спокойствие. «А все-таки хорошо, что я взял свой костюм, — подумал Ивен. — Когда я в нем, никто на таможне и в гостинице не пытается забрать у меня личный багаж — они попросту боятся, что что-нибудь отправят не туда, куда нужно, или вовсе потеряют и наживут себе кучу неприятностей». Приемная выглядела куда более привычно: белые мраморные полы, античные статуи на пьедесталах, резной тик и гравированное стекло. Они зарегистрировались, получили ключевые карточки и направились к лифту — неудачной выдумке из нагроможденных друг на друга стекла и меди. — Ты уверен, что нам надо было останавливаться здесь, а не в «Мариот»? — спросил Ивен, когда дверь лифта захлопнулась. — Здесь мы получим скидку, как участники слета, — ответил Джосс. Ивен вздохнул. Они с Джоссом хорошо зарабатывали, но все-таки не настолько хорошо, чтобы прожигать свои деньги на каникулах. — Они, наверное, здорово потратились на свои интерьеры. Что-нибудь по тысяче кредитов за фунт. Джосс засмеялся: — Когда начиналось строительство, думали, что этот комплекс будет культурным и промышленным центром Марса. Но этого не случилось. И вообще, это место стоит посмотреть ради изучения искусства градостроительства. Такого больше нигде не увидишь. Ты представляешь, сколько труда ушло хотя бы на резьбу по дереву? Лифт остановился. Они вышли в коридор, отделанный слоновой костью и золотом, и уложенный таким пушистым темно-красным ковром, что он, казалось, шевелился при мягком, щадящем глаза освещении. |
