— Как фамилия… — машинально задумалась Зинаида. — Что-то на «Т», не то Трефилов, не то Трешников… нет, не помню, да и зачем тебе?

— Действительно, о чем мы говорим? — рассмеялась Надежда. — Пойду я, с Новым годом вас, с наступающим!

— И тебя так же!

Надежда полетела на свое рабочее место. Губы ее сами собой расплывались в улыбке. Здорово! Есть прямая связь с хирургом! Значит, верующая Майя видела в парадной человека с характерным нервным тиком, он поводил головой. И Зинаида Павловна без всякой подсказки с Надеждиной стороны вспомнила — у хирурга, оперировавшего Сталину, был такой же тик. Теперь, если узнать фамилию хирурга и если эта фамилия совпадет хотя бы у двух убитых женщин, то можно этого человека арестовывать, а там уж милиция пускай разбирается, ищет доказательства и все такое прочее… Майю вызовут для опознания.

Сергей может ведь просто прийти к начальнику хирургического отделения в больнице святого Георгия, описать того человека и спросить фамилию.

Надежда подняла трубку городского телефона, потом подумала немного и попросилась позвонить в кабинет к начальнику, благо он как раз выходил. Ни к чему разговаривать о таких деликатных вещах в комнате, набитой народом. Но ее предосторожности оказались излишни, потому что капитана Гусева не было на месте, и, судя по всему, сообщила девушка, отвечающая на телефонные звонки, не придет до вечера. Понятно, пошел рыскать по больничным архивам.

Значит, Надежда сможет встретиться с ним и поговорить только вечером, ближе к ночи, потому что Сергей стал приходить домой очень поздно, не иначе как завелась у него девушка. А что, парень симпатичный, сейчас холостой, обязательно кого-нибудь себе подберет.

А если тот маньяк с розой решит, что убийства надо прекратить, и исчезнет, как Анна Давыдовна Соркина? Ведь использовал же маньяк уже четыре ножа лазерной заточки, и не его вина, что ему помешали использовать пятый. То есть как в анекдоте возможны два варианта: либо он угомонится и, как выражались в старых детективах, ляжет на дно, либо решит завершить эксперимент и убьет пятую женщину. И хотя можно смело предположить, что пятая жертва окажется такой же стервой, как и предыдущие четыре, но все же убивать нехорошо, это уголовно наказуемое деяние, и ее, Надеждин, долг, как всякого законопослушного гражданина, предотвратить убийство, во всяком случае, попытаться.

Таким образом, успешно уговорив себя, что без нее, Надежды, милиция никогда не справится с поимкой опасного преступника, и стараясь не думать о том, как бы отреагировал на то, что она собирается сделать, муж ее Сан Саныч, Надежда скоренько собралась, объявила начальнику о каких-то срочных делах и отправилась в больницу святого Георгия, бывшую Карла Маркса.

Надежда вошла в просторный, отделанный полированным гранитом вестибюль. За стеклянной перегородкой томилось несколько медсестер с телефонными трубками, жизнерадостная старуха планомерно двигалась из угла в угол, скользя по гранитному полу яркой синтетической шваброй, последняя стайка хорошеньких практиканток в белоснежных халатиках, хрустящих, как обертка от мороженого, пронеслась через холл, торопясь покинуть больничные стены.

Надежда огляделась и подошла к окошечку с надписью «Справочное». Полная крашеная блондинка в белом халате гнусавым голосом тянула в телефон:

— Да-а… Я ему так и сказа-ала… А он мне ничего не отве-етил… ну да-а… И так каждый де-ень…

Надежда деликатно кашлянула:

— Простите, могу я…

Блондинка нехотя повернула голову со сложной прической.

«Парик! — мелькнуло у Надежды в голове. — Или шиньон».

Взглянув на блондинку повнимательнее, Надежда заметила густо подведенные глаза, выщипанные в ниточку брови, веснушчатую дряблую кожу на лице.