— Во попал! — парень выскочил из шалаша и заметался по лесу, не зная куда себя деть.

Он-то собрался в родной городок, намереваясь найти кого-нибудь из старых друзей. А найдет ли? Да им всем уже под сорок! У них наверняка давно уже свои семьи, дети, и прочее хозяйство. Да они наверное уже давно забыли, что был такой пацан — Миха Красный. Уже наверняка забыли как пили вместе пиво, гоняли на мотиках на рыбалку, сидели вечерами у костра с гитарой, обчищали соседские сады…

— «Ну заявлюсь я к Серому со своей запиской… Поверит ли он, что это я?» — думал Михаил, — «Если он остался в родном городе… Может уехал куда-нибудь давно… Он же мечтал поступить в лётное училище. А Боря? Тот точно не остался на родине. С родаками он никогда не ладил… А к остальным и соваться нет смысла.»

Внезапно Миха захихикал, постепенно наращивая темп. Потом уже не в силах сдерживаться, схватился за живот заржал в полный голос. Просто он вспомнил — во время осмотра поселка, он видел машину с синей полосой, на которой красовалась надпись — «Полиция». Тогда этот факт прошел мимо сознания, а сейчас почему-то стало смешно.

— Охренеть! — выдохнул он, немного успокоившись, — Похоже у меня крыша едет. Это что ж, теперь вместо ментов — «понты? Или как их теперь зовут? А может и государство сменилось? Надо будет как-то узнать.»

Потом он загрустил, вспомнив о матери. Как там она? У неё и тогда-то со здоровьем было не очень, а после известия о гибели Михаила, лучше точно не стало. Как она пережила всё это? И стоит ли ей сообщать о себе? Может лучше не бередить старые раны, оставить всё как есть? Но Михаил понял, что не сможет вот так взять и забыть, по крайней мере необходимо узнать всё о матери, а там будет видно как поступить.

Михаил в этот день никуда не пошел, никуда не «нырял», просто сидел у костра, прихлебывал разбавленный кипятком бальзам, думал, грустил, вспоминал. Решено было завтра продолжить путь по прежнему маршруту, а там… будь что будет.

На Гатинской улице Сита появилась раньше назначенного срока. Время вечернее и народу на улице было немного. Чтобы не сильно бросаться в глаза, девушка зашла в маленький переулок, рядом с таверной «Остролист» и периодически выглядывала, поджидая жертву. Солнце уже почти село и половина улицы окуталась густой тенью, но сам вход в таверну был хорошо освещен.

Ждать пришлось больше получаса. Ситу немного потряхивало, всё же она еще никогда и никого не убивала. Поэтому она всячески настраивалась, вспоминая лицо Мильса, потом тот момент, когда графёнок перерезал ему горло… Это помогало и неуверенность в своих силах, постепенно сменилась нетерпением. Поскорей бы появилась эта тварь, чтобы заплатить по счетам!

Наконец прямо напротив входа остановилась роскошная карета, запряженная двумя измененными волмами. Из кареты выскочил маленький пухлый человечек и скрылся в заведении. Прошло еще минут десять, мимо проезжали другие экипажи, тихо ругались возницы, пытаясь объехать остановленную посреди улицы карету. Конечно никто голос не повышал, всё прекрасно видели позолоченный графский герб на дверце.

Вдруг входная дверь распахнулась и послышались пьяные крики, женский визг, чья-то ругань.

— «Пора.» — решила Сита и, прикинувшись пьяной, качающейся походкой медленно побрела к входу в таверну. Когда она подходила, услышала пьяный голос графёнка:

— Я тебя запомнил, шалава! Попомни мои слова — завтра сама приползешь и будешь умолять меня!

— Харис, успокойся! — послышался чей-то другой голос, — Пошли, господин Самтэль тебя уже ждет.