– Слав, спишь?

Тот сонным голосом ответил:

– Нет ещё…

Храбр подполз поближе, накрыл голову обоих шкурой, едва слышно прошептал:

– Как думаешь, зачем нам вольные земли?

– Не знаю. Прости, но я спать хочу. Давай после капища поганого поговорим, хорошо?

Друг обиделся, откатился в сторону. Впрочем, досталось и ему, так что буквально через пару вздохов он уже провалился в глубокий, но чуткий сон.

Разбудили отроков рано. Ещё было темно, но костры, разведённые в выкопанных в песке ямах, уже горели вовсю, и запах горячей каши щекотал ноздри. Быстрое умывание и завтрак.

– А ты друида видел?

– Не-а…

– Так вон же он! С Путятой стоит!

Старый друид был не в белых одеждах, в которых являлся накануне, а в коричневом длиннополом одеянии. Впрочем, посох и серп у пояса оставались у него по-прежнему…

– Точно…

– Пошевеливайтесь, отроки! Нечего лясы точить!

И юноши с утроенной скоростью заработали деревянными ложками. Потом посуду за собой помыть, помочь дежурным вымыть котлы. Под дружные выкрики насады стронулись с места и закачались на воде. Воины заспешили на их палубы, занимали свои места. Друид взошёл на корабль Брячислава, и отроки довольно переглянулись между собой – может, выдастся момент и можно будет переговорить с чужином? Узнать о землях, мимо которых плывут лодьи, что за такая проклятая богами вера в распятого, или проклятого истинными богами. И что такое вообще этот раб…

– Гой-да!

Гулко в рассветном тумане ударило било, вёсла легли на воду, выводя насады из бухты. Ещё удар, и ещё… Острые носы легко резали чёрно-синюю гладь, вздымая белопенные усы.

Друид торчал на корме, и отроки даже обиделись – вот, не поговорить. Не узнать…

К ногам князей бросили перепуганного полуодетого мужчину средних лет, непрерывно бормочущего нечто вроде «Брендан, Брендан». Брячислав толкнул Путяту:

– Чего он?

Жрец прислушался, потом спросил мужичка на той самой квакающей молве, на которой общался со спасённым с каторги чужаком. Мужик ответил. Путята переспросил. И пленный повторил вновь то же самое. На лице жреца появилась улыбка.

– Повезло нам, княже, неслыханно…

– С чего бы это?

– Так вот он… – молодой мужчина указал на пленника, – и есть тот самый Брендан, который намедни вернулся из своего путешествия.

– Ха, мореплаватель, говоришь? И на чём он ходит? На своих кожаных корачах? Не смеши.

Но улыбка жреца стала ещё шире.

– Сей Брендан ходил семь лет по морям за Оловянными островами. И именно он открыл земли с кипящей водой и Зелёные острова, князь.

– Что?! – Глаза Брячислава расширились, и князь медленно произнёс: – Спроси его, может ли он показать дорогу туда?

Путята проквакал сказанное на латыни, и монах часто-часто закивал. Гостомысл взглянул на брата и, получив от того немое согласие, сказал:

– Скажи монаху, что мы сохраним ему жизнь, если он покажет нам путь в те места. Не обманет – будет жить. Если солгал – рыб в море кормить будет.

Жрец вновь перевёл славянские слова, и Брендан снова закивал, заколотил себя в грудь, забормотал. Брячислав махнул рукой:

– Уведите его, и стеречь как зеницу ока.

Двое дружинников вывели пленного через уже давно распахнутые настежь ворота.