Впрочем, со студентами и курсистками охотно останавливались и самые прославленные профессора. Кто не знал направляющего закона русской высшей школы: положение и славу профессора определяет не благосклонность или неприязнь начальства, а студенческое мнение. Профессор, неугодный начальству, ещё долго преподавал и носим был на руках, и, даже уволенный, пребывал в ореоле. Но горе было профессору, кого студенты признали реакционером: презрение, бойкот лекций и книг, неизбежный бесславный уход были роком его.

Варя пятигорская – опять своё, не выдержала:

– Скажите, но такая детальность в отмеревшем Средневековьи, не слишком ли это большая цена…?

Из лёгкой неуклонной походки, с которой Ольда Орестовна только что скользила мимо них, она вполне твёрдо и охотно утвердилась на высоких каблучках в этом месте паркета, лже-молитвенник не мешал её левой руке поддерживать в жестах правую, и выражение лица было – готовность хоть к семинарию, хоть к спору тут же:

– Это не цена. Если выбросить Средние Века – история Запада разломится, и в обломке новейшем вы тоже ничего не поймёте.

Она посмотрела в покойное темноглазое лицо Вероники, искоса вверх – в крупные вдумчивые глаза Лизы.

(Варя пятигорская:) – Но практически история Запада и всё, что нам нужно почерпнуть, начинается с Великой французской революции…

(Варя великолукская:) – С века просветителей.

– Ну, с века просветителей. При чём тут паломничество в Иерусалим? При чём палеография?

Ольда Орестовна слушала как знакомое, чуть губы изогнув:

– Ошибка поспешного мышления: обнаружить ветвь и выдать её за всё дерево. Западное просветительство – только ветвь западной культуры и отнюдь не самая плодоносная. Она отходит от ствола, не идёт от корня.

– А что же главней?

– Если хотите, главней – духовная жизнь Средневековья. Такой интенсивной духовной жизни, с перевесом над материальным существованием, человечество не знало ни до, ни после.

Это – о мракобесии?… инквизиции?…

(Обе Вари:) – Но простите! Как можно отдавать наши силы сегодня – западным Средним Векам? Чем это помотает освобождению народа? И общему прогрессу? Изучать в России сегодня – папские буллы?? Да ещё по латыни!

Ольда Орестовна сделала лёгкое glissando по обрезам страниц лжемолитвенника. Это был латинский раритет. Она улыбалась несмущённо:

– Дорогие мои, история – не политика, где один говорун повторяет или оспаривает то, что сказал другой говорун. Материал истории – не взгляды, а источники. А уж выводы – какие сложатся, хоть и против нас. Независимое знание должно возвышаться над…

Ну, это совсем уже было никуда! Это – слишком было!

– Но если выводы противоречат сегодняшним нуждам общества?

– Но для сегодняшних действий нам достаточно анализа сегодняшней социальной среды и сегодняшних материальных условий – что добавят нам Средние Века?

По высоте не видная из кучки своих собеседниц, Андозерская слегка отложила голову набок и улыбалась очень уверенно, многозначно:

– Было бы так, если бы жизнь личности действительно определялась материальною средой. Это бы и проще: всегда виновата среда, всегда меняй среду. Ведь говоря о сегодняшних действиях, вы, наверно, подразумеваете революцию? А физическая революция – как раз и не есть освобождение, напротив, – это борьба против духовного начала. Кроме социальной среды ещё есть – духовная традиция, сотни традиций! И есть духовная жизнь отдельного человека, а потому, хоть и вопреки среде, личная ответственность каждого – за то, что делает он, и что делают при нём другие.