|
Поэтому о-пытные революционеры, – и тень улыбки прошла по его лицу, – всегда пытались а-сущест-вить свою программу, ат-тягивая созыв Учредительного Собрания, и поставить его уже перед фактом а-существленных реформ. Но наше Временное правительство возникло сав-сем не на баррикадах, а… – сожаление выразилось в его голосе. – Па-этому оно сав-сем не революционно. На-ше Учредительное Собрание будет на-много демократичней этого правительства. Поэтому нам – ны в коем случае нэ надо оттягивать Учредительного Собрания.
Матвей с кривоватой улыбкой шепнул: – Член ЦК. Ах вот как. Ну, это сильно разочаровывало. А та красивая большевичка, как она прошла-села, так она, может быть, тоже член ЦК? – … Можно назвать че-тыре условия победы русской революции. Первое…
652
Всегда не слишком светлая и наблещенная, даже сумрачноватая, обширная квартира Винаверов, в минувшие дни, по соседству с Думой, не раз приют для ЦК кадетов, – сейчас, ещё до вечерней темноты, светилась во все электрические лампы – с потолков и со стен. В столовой сновала прислуга, кончая собирать парадный обед, в других комнатах сидели и гуляли гости, числом до двадцати, больше мужчины, больше – сотрудники и соучастники жизни Максима Моисеевича, – по юриспруденции, по борьбе за еврейское полноправие, по еврейским культурным организациям. И ещё ждали двух почётных гостей. Весь вид квартиры, всё настроение да и одежда собравшихся были торжественно именинны – и не к рядовым именинам, но к большому юбилею. Однако никто не принёс юбиляру подарков. Хотя он и был здесь, по сути, главный виновник торжества – но плоды его и ликованье его разделяли равно все. Приглашены и собрались они сегодня по тому поводу, что не только уже были уверены, что закон о национально-вероисповедном равноправии утверждён, – но Максим Моисеевич получил на руки его полный текст, а со дня на день он появится в газетах. И какое же указующее совпадение: почти в день еврейской Пасхи!… Да! Это и есть наш второй исход из Египта! Сейчас же после опубликования будет общегородской митинг, и обещал выступить Милюков. И там начнём сборы пожертвований, чтобы построить в Петрограде большой еврейский Народный Дом. Какой долгий путь страданий и борьбы пройден – и как вдруг быстро всё совершилось! – Да, господа, двадцать пять лет усилий, как раз юбилей! Я считаю, мы начали эту борьбу в начале девяностых годов, с «Бюро Защиты». Считайте, как раз двадцать пять! Но – и износился же хозяин-юбиляр за эти четверть века. Ведь ему сейчас только 54, а на вид давали и шестьдесят. Уже припокачена была его спина, как если б он носил, и носил, и носил мешки. И крупный лоб его облысел далеко на верх темени, борода с сединой, и уже куда не расцветный вид, но по-старчески сложены складки, утопляющие серые глаза. Однако и пободрели, побыстрели его движения за последние две недели, и поживели глаза. А улыбка всегдашняя – добродушно-хитроватая, и добродушно-радушно разводил он руки, встречая каждого нового гостя, – а вот и Фёдора Фёдоровича Кокошкина! А Кокошкин и сам блистал как главный юбиляр, да – по-кокошкински: франтовски одетый, сверкающий белизною и стеколками, веретенно-стройный, закованно-крахмальный, а на маленьком сухоньком личике – чёрные усы почти по-вильгельмовски загнуты тонкими воинственными пиками вверх, но и всем этим Кокошкин как будто скрывал, а скрыть не мог, что сам он – эстет, мечта и нежность. Он – сиял, и взгляд его был – задумчиво-радужный. Винавер обнял его простоватым движением и поцеловал, но так, чтоб не испортить это картинное чудо. И не сломать: изысканная подобранность Кокошкина всегда вызывала опасение, не прячет ли он за ней нездоровье. |
