|
Это были те самые мелочи, которые потом, много лет спустя, вплетутся в картину воспоминаний, оживляя и поддерживая их в памяти. Рука, к которой за минуту до этого она прикоснулась, все еще хранила жар ее руки и память о неожиданной силе… Наверно, девушка умела обращаться не только со спицами для плетения кружев. Наконец она показалась из-за занавески. Косу Бронислава заплетать не стала, а лишь скрепила волосы серебряным кованым обручем. В ее глазах, днем синих, а сейчас глубоких и темных, как два колодца, отражалось пламя свечей. Голубой сарафан, небрежно перетянутый поясом, был выткан лучшими византийскими мастерами, но Глебу он почему-то напомнил спецовку, в которой молодая девчонка, приехавшая из подмосковной деревни, убирала улицу под его окном. — Мне показалось, засов на двери был сломан? Все мужчины одинаковые. Они всегда задают глупые вопросы. Им почему-то очень важно все расставить по своим местам. Однако она тоже хотела ясности, для того и воспользовалась услугами Шагары, а потому, в свою очередь, спросила: — Ты в самом деле пришел из Анаварского леса? — Нет. Я объяснял твоему отцу… Кажется, он меня понял. Может быть, и ты поймешь? Я не знаю, кто живет в Анаварском лесу, о котором вы все время говорите. Но где-то здесь должна быть космическая база… База из другого времени. Время относительно, это у нас давно установили, ну вот я и… — Заблудился? — попыталась она подсказать нужное слово. — Пожалуй, можно и так сказать. Во всяком случае, я не собирался в ваш город, даже не предполагал, что он существует. — В твоем мире не слышали о нас? — Не то чтобы совсем не слышали, про вас даже сложили красивую легенду. Но за тысячу лет мало что сохранилось… — Тысяча лет? Так далеко? Почему она не удивилась, почему не спросила: «Так долго?» В коридоре напротив их двери в который уж раз прозвенели доспехи дружинников, и снова все стихло. — Они не успокоятся, пока не найдут тебя. Они знают, что ты здесь, в доме. По мосту, мимо заставы, даже мышь не пробежит незамеченной. Ты хочешь уйти? — Я хотел бы помочь вам. Я знаю, какое огромное бедствие обрушится на твой город, на весь твой народ… Я хотел бы помочь вам, но пока не знаю, как это. сделать. Возможно, на базе я узнаю больше, тогда я вернусь. Он говорил искренне. Она вновь остро ощутила его одиночество и растерянность. И еще непонятную силу, исходившую от него. — Хочешь, я помогу тебе выйти за стены? — Там стража, не женское это дело. И что будет потом, когда они узнают? — Они не узнают. У меня есть своя лодка. И я умею отводить взгляд. — Как это? — Посмотри на меня. И она вдруг исчезла, чтобы через секунду появиться у него за спиной. — Видишь, как просто. — У нас так не умеют… Впервые она улыбнулась, и улыбка преобразила ее лицо. На секунду исчезла постоянная глубокая печаль во взгляде, словно изнутри ее глаза отразили звездный свет. — Ну, у нас тоже это умеют не все, и если отец узнает, мне не поздоровится. Подземный ход шел от княжеского терема до самой пристани. Дважды они проходили сторожевые посты, и Глеб весь напрягался, готовясь отразить атаку и защитить беззаботно шагающую впереди девушку. Но, как и обещала Бронислава, стражники не заметили их. Шел долгий северный дождь. Осень, словно большая нахохлившаяся птица, присела на землю Китежа. Но до настоящих холодов было еще далеко. |
