Учитывая, что «Черный Доктор» был под завязку нагружен да еще нес под пузом грузовую платформу, пройденное расстояние оказалось весьма большим.

– Я впечатлен, – признался Осчик.

– Мы все удивились, – кивнул Петер. – Пока Ахадир добр к нам.

– Будем надеяться, что его благосклонность не иссякнет.

– Совершенно с вами согласен, синьор Вальдемар.

Петер Хеллер поразительно походил на своего капитана – Жака Вандара. Такое же круглое дунбегийское лицо с носом-картошкой и маленькими, потерявшимися в толстых щеках глазками. Лет ему было заметно меньше, а потому сначала Вальдемар принял Петера за сына Вандара и сильно удивился, узнав, что они не родственники. С Осчиком Хеллер вел себя подчеркнуто вежливо, а в отсутствие капитана – подобострастно, грубо намекая, что не прочь выслужиться перед крупной шишкой из всемогущей Компании. Вальдемар показал, что все понимает, но авансов пока не давал.

– Можно распорядиться насчет кофе?

– Кофе? Разумеется…

Однако отдать приказ Хеллер не успел.

– Как тебе Ахадир, Вальдемар? – Жак Вандар взошел на мостик по-капитански: широким, уверенным шагом, и мгновенно наполнил помещение громогласным голосом. – Нравится? И это только начало. Кто говорил о кофе? Петер, распорядись! Мне большую кружку! Рулевой! Ты не сбился с пути? Вальдемар, мы говорили об Ахадире!

– Он кажется мне темным.

– Ха-ха-ха! Темным! Петер, ты слышал? Темным! Это потому, что сейчас ночь, чтоб меня манявки облепили, самая настоящая ночь. Ты слишком долго спал, Вальдемар. Петер, ты распорядился насчет кофе? Вальдемар, познакомься с Даном. Дан, это Вальдемар.

Следом за капитаном на мостик поднялся худощавый мужчина лет тридцати на вид, с очень узким, словно сдавленным прессом лицом. У мужчины были длинные темно-русые волосы, которые он вязал в хвост, тонкие усики и редкая бороденка, от которой, по-хорошему, имело бы смысл избавиться. Но больше всего Осчику не понравилась одежда узколицего: темно-зеленая форма лингийского егеря со споротыми нашивками. Консервативных адигенов с Линги галаниты почитали недругами, бесились при одном их упоминании, а потому форма вызвала у Осчика понятное отвращение.

– Вальдемар, позволь тебе представить лучшего разведчика пограничья – Дана Баурду. Парень родом с Игуасы и способен выследить даже ночную живку! Дан?

– Способен, кэп.

– А что я говорил?

Осчик молча протянул руку – ладонь следопыта оказалась узкой, но твердой, как доска, – и поинтересовался:

– Мы собираемся охотиться?

– Мы собираемся захватить одно укрепленное место, Вальдемар, а для этого требуется серьезная подготовка, чтоб меня манявки облепили. Дан и его ребята проползут в любую щель, срисуют всех врагов, вернутся, расскажут нам, куда идти, а после вырежут охрану… Кофе! Отлично! – Вандар шумно хлебнул горячего напитка, после чего кивнул на окно: – Горы! Те самые. Мы почти у цели, Вальдемар. Скоро заиграет музыка!

Осчик взял у Хеллера свою кружку – куда более скромную, нежели капитанский жбан, – медленно прошелся вдоль окон мостика, разглядывая едва угадывающиеся в предрассветном сумраке очертания гор, и задумчиво протянул:

– Надеюсь.

– Ты слышал, Петер? Вальдемар надеется! Да я в этом уверен, чтоб меня манявки облепили! Выше нос, Вальдемар, мы войдем в историю!

Хеллер уныло кивнул, Баурда выдал нейтральную улыбку, и Осчик понял, что подчиненные терпят капитана через силу. Впрочем, точно так же, как и он сам.

Вандар был нахрапист, нагл и бесцеремонен.