Такая степень откровенности шокировала даже видавшего виды Массона. Но он сделал вид, что сказанное Шелленбергом занимает его постольку-поскольку, и задал тоже как бы ничего не значащий вопрос, чтобы поддержать беседу:

 — А почему вы не доверяете людям Канариса?

 — Наше тяжелое положение в Африке — их работа. О каждом транспорте с горючим или с оружием, который мы направляем Роммелю, становится тут же известно «Интеллидженс сервис», и как следствие — большие потери. — Шелленберг еще раз продемонстрировал свою осведомленность, подчеркивая, что у него есть свои люди в английской разведке. Это было своеобразным предупреждением: смотри, Массон, если ты вздумаешь заигрывать с англичанами, я это узнаю.

 «Откровения» преследовали и другую цель: по какому-либо неосторожному слову или намеку выведать, известно ли что-нибудь Массону о военной оппозиции в Германии, о генеральских заговорах, не связана ли какая-то часть заговорщиков с русскими в Швейцарии.

 — А не мерещится ли вам, бригадефюрер, всюду измена?

 — К сожалению, нет, полковник.

 Массон не стал больше говорить на эту тему.

 Глава двадцать первая

В начале ноября произошла еще одна встреча между начальником швейцарской секретной службы и начальником VI Отдела РСХА.

 На этой встрече Шелленберг напрямик спросил Массона:

 — Что делает представитель американской разведки в Швейцарии Аллен Даллес?

 Массон на этот раз тоже решил поиграть в откровенность:

 — Он встречался с лидерами французского Сопротивления в Берне, Женеве и Лозанне.

 — Полковник! И после этого вы говорите о нейтралитете! — Шелленберг, как мог, выразил свое деланное возмущение.

 — Вам хорошо известно, бригадефюрер, что граница между Швейцарией и Францией никогда не была на замке. Когда мои люди доложили о встречах, французы уже убрались. Что касается Даллеса, то это представитель великой державы, к тому же с дипломатическим паспортом. Короче, мы не можем не считаться с такой страной, как Америка. Можно сказать более определенно: мы вынуждены считаться. — Тут же Массон подумал: знает ли Шелленберг, что еще до французов у Даллеса побывал немецкий вице-консул Ганс Бердт Гизевиус?

 — Хорошо. Оставим в покое Америку, — сказал Шелленберг. — Но антибольшевистский фронт должен быть создан в Европе.

 «Упрямый швейцарец», как про себя теперь называл Массона Шелленберг, и во время этой встречи не скупился на угощение, но мало что нового удалось у него вытянуть. Правда, слова Шелленберга о создании единого антибольшевистского европейского фронта на этот раз были записаны на пленку. Массон ни словом не обмолвился против, что можно было толковать как молчаливое согласие сотрудничать с Германией, а это при необходимости могло послужить компрометирующим полковника фактом в глазах общественного мнения Швейцарии.

 И после этой встречи положение не изменилось: из Швейцарии в Москву продолжала поступать секретная, опасная для рейха информация.

 Обучение швейцарцев работе на немецких пеленгаторах продвигалось очень медленно, непозволительно медленно, учитывая тот факт, что 19 ноября русские начали крупное наступление под Сталинградом, которое потрясло весь южный фронт. Триста с лишним тысяч отборнейших войск попали в гигантский котел. Попытки снабжать их по воздуху провалились. Операция «Зимняя гроза» — по деблокированию — тоже не увенчалась успехом.

 Крупнейшее поражение на Восточном фронте было также поражением и немецкой разведки: просмотреть такое крупное сосредоточение русских сил на юге могли только полные кретины! За это отвечал абвер Канариса.