Светящийся эллипс приблизился одним резким, устрашающим рывком.

Из области, очерченной огнями, проступило округлое серебристое брюхо.

На нем обозначились пять отверстий, которые я поначалу принял за что-то вроде воздухозаборников.

Но вместо того, чтобы поглощать нечто из окружающей среды, эти «воздухозаборники» исторгли зеленое свечение!

«Свечение» это, впрочем, надо полагать, не являло собой один лишь поток фотонов. Потому что зеленые полосы, протянувшиеся от объекта прямиком к полу нашего медпункта, на глазах обрели некую основательность, материальность.

Получилось что-то вроде дорожек. Или, точнее сказать, пандусов.

И когда эти пандусы окончательно сформировались, гудение еще раз переменило свой тон, а «воздухозаборники» выросли в высоту.

Ни дать ни взять – дверные проемы или люки…

Ими они и являлись: из недр объекта вышли и ступили на пандусы пять фигур – рослых, широкоплечих, с непропорционально длинными руками.

Впрочем, судить о реальных пропорциях было затруднительно. Ведь то были существа в скафандрах…

Дальнейшее происходило как во сне.

Из центрального «воздухозаборника» выскользнул дрон. Он имел форму юлы и достаточно внушительные размеры – больше метра в поперечнике.

Дрон стремительно влетел в медпункт и, замедлившись, с жужжанием пошел в нескольких сантиметрах над полом.

Если он проходил над разливом отрицательной жидкости, та принималась пузыриться, точно вскипала.

Пузырьки превращались в уже виденные мной «твердые капли» и, подпрыгивая, шустрой вереницей исчезали внутри дрона.

Несколько секунд хватило ему, чтобы осушить большую лужу отрицательной жидкости!

Пока я как зачарованный наблюдал за этим летающим пылесосом, непрошеные гости как-то незаметно тоже оказались в медпункте. И не просто в медпункте, а прямо возле профессора Перова!

И вот когда пятеро субчиков в сияющих скафандрах обступили нашего профа (который к тому моменту уже лежал в отключке; прежде чем вырубиться, он проронил загадочную фразу «Неужели снова они?»), Костя сделал то, чего я от него совершенно не ожидал.

Он шагнул навстречу группе и строго молвил:

– Вы кто такие? Представьтесь!

Твердым таким, уверенным тоном спросил. Как следователь прокуратуры.

Его, как ни странно, услышали и даже поняли. Одна из фигур повернула к Косте голову и произнесла – естественно, при помощи речевого синтезатора:

– Мы пришли с миром. Всё это нам крайне необходимо.

Пока существо это проговаривало, четверо его товарищей времени даром не теряли. Они дождались, пока вокруг тела профессора Перова из зеленого света материализуется сеть. Сеть эта легко подняла бесчувственное тело светила мировой науки в воздух – точно бы вмиг лишив его власти земной гравитации, – и четверке оставалось лишь повлечь его за собой, как воздушный шарик…

Должен сказать, что все продолжение этой сцены охранник Навлоев вел себя совершенно неадекватно (или, если угодно, адекватно, но не разумно) и засыпал нас вопросами:

– Эй, мужики! С кем это вы там говорите?! Что с профессором? Он что, умер?! Вот красавчик! Нашел время! Эй? Куда он исчез?!

Я бы с радостью ответил ему нечто рассудительное, вменяемое и успокаивающее. Если бы только сам понимал, что происходит.

А от Уткина и того ждать не приходилось. Тот еще психотерапевт, честно вам скажу.

На разошедшегося Навлоева ему было плевать – он пытался завязать диалог с пятой фигурой, свободной от эскортирования профессора.

И не просто «завязать диалог»! Мой друг, прямо скажем, предъявлял фигуре претензии:

– Какое еще «пришли с миром»? Что это значит? Вы из какого ведомства вообще?! Да нас из-за вас без премии оставят!! А может, и с работы выгонят!!!

Но неизвестный больше не удостаивал моего товарища ответа.