«Земля надежд и славы, – пел Мика. – Мать халявы. Я уезжаю из Канзаса, детка. Боже, храни королеву».

Херефорд, дом парашютно-десантных войск особого назначения. Ричард тоже мог бы служить там, если бы война велась справедливо. Его привлекала не возможность убивать, не рассуждая, а, скорее, постепенное укрепление порядка, подобно постройке дамбы. Хотя это, наверное, волнующе – убить человека, когда ты заранее оправдан.

Люди думают, что врачи желают помочь, однако большинство его коллег просто любят риск. Как блестели глаза Стивена, когда он стал работать педиатром! «Дети умирают быстрее», – говорил он.

Когда они стояли у могилы, Луиза сжала руку Ричарда. Моросил дождь, над головой пролетел полицейский вертолет. Ничейный пес замер у деревьев, будто неотступно следующий за кем-то призрак. Может, это был призрак его отца. Ричард обвел взглядом собравшихся. Все они – Луиза, Мелисса, Анжела и Доминик, их дети – теперь его семья. Непонятно, почему они с сестрой двадцать лет почти не общались.

Мелисса нажала «паузу» и посмотрела в окно. Светило солнце, однако надвигался дождь – на горизонте небо посерело, точно кто-то стирал его ластиком. Воздух слегка колыхался, словно подводное течение. Разумеется, они будут играть в «Скрэббл», потрепанная коробка наверняка лежит в каком-нибудь ящике стола, рядом с пачкой из пятидесяти одной игральной карты и рекламой фермы по выращиванию коз.

Наконец началась сельская местность с ее колдобистыми дорогами. Как писал Вордсворт: «Я ощущаю присутствие, палящее восторгом, высоких мыслей благостное чувство чего-то проникающего вглубь». Деревья танцевали на ураганном ветру, осыпая все и вся рыжей листвой, черный пластиковый пакет трепетал, зацепившись за ворота. Дорога – ухабистый серпантин. Ричард ехал слишком быстро. Низкие, перламутровые облака. Тернастон. Аппер-Маес-Коэд. Лланвейноу. С вершины очередного холма внезапно открылся потрясающий пейзаж.

– Вал Оффы, – сказал Ричард.

Темный кряж закрывал собой полнеба. По узкой, теряющейся в траве одноколейке «мерседес» въезжал в долину. Ричард по-прежнему вел машину слишком быстро, мама цеплялась за край сиденья, но молчала. И вдруг…

– Черт! – вскрикнула Луиза.

– Дерьмо! – подхватила Мелисса.

«Мерседес» резко затормозил перед стадом овец, а старик в грязной куртке замахнулся на них палкой.

* * *

Два планера так медленно летели в наползавшем с гор ледяном сером воздухе, что, казалось, можно подставить к фюзеляжу лестницу, вскарабкаться и поговорить с пилотом. Сквозь косой, почти горизонтальный дождь виднелись горы Хэй-Блаф и Лорд-Херефордс-Ноб. Вереск, лиловая росянка и рябь на грязных лужах. У геодезического пункта красный воздушный змей взмахнул хвостом и скользнул в долину, будто выискивая крыс и кроликов.

Некогда здесь были прибрежные мели, но столкновение литосферных плит смяло и подняло их, обнажив известняк и песчаник. Потом долины проутюжили ледники, принеся с собой валуны. Позже эти места назовут Аппер-Блаен, Ферс-Фарм, Ольхон-Корт. Здешние дороги и тропинки не менялись со Средневековья, и нынешние люди шли по отпечаткам ног тех, кто прошел здесь задолго до них.

Красный дом – усадьба романо-британской постройки – был заброшен, превратился в развалины, которые растаскивали по камешку, потом отстроен заново, сожжен и вновь перестроен. Он многое повидал: фермеров-арендаторов; слуг пограничных лордов Уэльса и Англии; сбежавшую в холмы чью-то беременную дочь; мужчину, сунувшего в рот мушкет и на глазах у жены снесшего себе полголовы; пьяного священника, проигравшего дом на лошадиных бегах… но все это происходило очень и очень давно.