Судья предпочел воздержаться от обсуждений. Ему показалось, что из-за ширмы опять донесся чуть слышный шорох. На сей раз звук напоминал шуршание шелка. Однако, как Ди ни настораживал слух, ему не удалось уловить ни возгласа, ни вздоха. Выждав еще немного, он сурово заметил:

– Я признателен вам за этот рассказ, господин Тао. Между гибелью вашего отца и так называемым самоубийством ученого и впрямь есть значительное сходство. Я тщательно изучу все подробности. Но прежде всего мне надо кое-что уточнить. Во-первых, почему судья, расследовавший дело о смерти вашего отца, счел это самоубийством? Вы назвали его мудрым и деятельным человеком. А следовательно, как вы справедливо заметили, он наверняка понимал, что, хотя комната была заперта, ключ могли забросить внутрь через окно или пропихнуть в щель под дверью.

– В то время у судьи было очень много хлопот из-за эпидемии оспы, – взглянув на Ди, вяло пояснил Тао. – Говорят, люди мерли как мухи. Тела лежали прямо на обочинах дорог. Об увлечении моего отца Зеленым Нефритом все знали, и вполне можно было допустить, что после ее отказа от выкупа отец

счел самоубийство Самым простым выходом из положения.

– Вернемся к рассказу о тех самых страшных минутах вашего детства. Итак, вы упомянули, что, когда вошли в Красную комнату, кровать была справа от вас. Сейчас, однако, она стоит у стены слева от входа. Вы уверены, что видели кровать именно с правой стороны?

– Совершенно уверен, господин судья! То, что я тогда увидел, всегда будет стоять у меня перед глазами. Надо полагать, мебель потом переставили

– Я это проверю. И последний вопрос. Вы лишь краем глаза заметили человека в красных одеждах, однако, надеюсь, по крайней мере успели понять, кто это был, – мужчина или женщина?

Тао горестно покачал головой:

– Нет, Господин судья. Я только помню, что человек был очень высокого роста и одет в красное. Я пытался разузнать, не видел никто тогда похожего человека где-нибудь поблизости от постоялого двора «Вечное блаженство», но тщетно.

– Мужчины редко носят одежду такого цвета, – задумчиво пробормотал Ди. – Порядочные же девушки надевают красное платье всего один раз – в день свадьбы. Таким образом, напрашивается вывод, что замеченный вами человек был женщиной и к тому же певичкой

– Я тоже так думал! И приложил массу усилий, разузнавая, носила ли когда-нибудь Зеленый Нефрит красное платье. Но никто никогда не видел эту женщину в красном —она предпочитала зеленый цвет, каковой соответствовал ее прозвищу. – Тао Паньтэ задумчиво подергал короткий ус. – Я бы давным-давно уехал с острова, но знаю, что мне не обрести покоя, пока тайна не будет разгадана. Кроме того, я чувствую, что, продолжая дело, начатое отцом, хотя бы частично выполняю сыновний долг. Но мне тягостно тут жить, господин судья. Фэн всегда так добр ко мне, и его… – Он вновь немного помолчал, затем, бросив взгляд на судью, невесело усмехнулся. – Теперь вы понимаете, что я не могу рассчитывать на какое-либо признание как сочинитель. Литературный труд для меня – все голишь способ ускользнуть, спрятаться от действительности. Бегство от жизни, которая ставит меня в тупик и часто пугает…

Торговец вином отвел глаза – он явно с трудом сдерживал чувства.

– Как вы думаете, кто мог ненавидеть Осеннюю Луну, последнюю обладательницу звания Владычицы Цветов, настолько, чтобы решиться на убийство? – спросил судья Ди, желая сменить тему разговора.

– Я не принимаю участия в здешней, весьма бурной ночной жизни, господин судья, и встречался с Владычицей Цветов только на торжественных церемониях, – покачал головой Тао Паньтэ. – Она казалась мне пустой и ветреной женщиной, но таковы почти все ей подобные. Если не изначально, то благодаря своему ремеслу Осенняя Луна пользовалась успехом и едва ли не каждую ночь проводила в разнообразных увеселениях.